– Ты достал ее из коляски, чтобы положить на кровать,
теперь сделай обратное. Я проделывала это на протяжении долгого времени,
регулярно. Я ее обслуживала, потому что она не в состоянии обслужить себя
самостоятельно. Теперь это будешь делать ты. Ты еще не знаешь, как тяжело
ухаживать за женщиной-инвалидом. Ты узнаешь об этом позже. Я никогда не
нанимала сиделок, я ухаживала за ней сама. А теперь пошли вон, оба.
Даю вам ровно минуту и стреляю.
Денис быстро взял Светку на руки и посадил в коляску. Затем
так же быстро ее обул и, облачившись в свои ботинки, постоянно оглядываясь на
ружье, вывез ее за дверь.
Как только за ними дверь с грохотом закрылась, я накинула
дверную цепочку, ноги мои подкосились и я, рухнув на пол, громко заревела.
Глава 25
Я не знаю, как я выжила, но я выжила, потому что должна была
это сделать. Я даже не знаю сколько времени я не выходила на улицу, не отвечала
на телефонные и дверные звонки, не спускалась в магазин и ни разу не включала
телевизор. Я прошла через испытание изменой, а это очень страшное и жестокое
испытание. Я потеряла двух дорогих мне людей, дороже которых у меня не было на
всем белом свете. У меня не стало единственной и любимой подруги, у меня не
стало единственного любимого человека. Я осталась одна. ОДНА. Я знала, что я
обязана перешагнуть через личную драму и ни в коем случае не сломаться. Чтобы
не перестать себя уважать. Я знала, что теперь мне придется ЖИТЬ ОДНОЙ. Я
пыталась поверить в то, что жизнь не кончается, что она только начинается, и
начинается с чистой незапятнанной страницы…
Я должна полностью уйти в работу, чтобы забыться, отвлечься
от дурных расслабляющих мыслей. Я вспоминала героиню фильма «Москва слезам не
верит». Ее тоже предал любимый. Она осталась с грудным ребенком на руках и
состоялась как личность. У меня нет ребенка, значит, мне легче, значит, мне
намного легче, чем ей. Эту боль надо перетерпеть. А я умею терпеть.
Я смотрела на свое осунувшееся лицо, и это не пугало меня. Я
уже вдоволь наплакалась, мне стало казаться, что у меня закончились слезы.
Наверно, у каждого человека свой лимит слез….
Необъятный интересный мир нельзя закрыть лоскутом моей
несложившейся личной жизни. Я понимала это и не позволила себе отдаться
депрессии с потухшими глазами. Я знала, что должна продолжать жить.
Я хотела быть счастливой.
Все последнее время я никогда не была в квартире одна. Я
всегда была со Светкой. Теперь я пыталась привыкнуть жить одна. В своем
затворничестве я никак не могла уснуть по ночам. Я беспрестанно мерила шагами
пустую квартиру и однажды включила телевизор. Шел фильм с моим участием. Я села
на пол и разревелась. Потом я принялась рассматривать Светкины вещи. Меня
переполняло чувство жалости к себе, и мне не с кем было им поделиться. Я
рассматривала ее портрет и вспоминала то время, когда мы вместе ехали в поезде
в Москву из своего провинциального городка и мечтали иметь хоть какой-то угол и
хоть какую-то работу. Мы ехали в общем вагоне и с надеждой смотрели в окно. Я
нашла фотографию, где нас двое. Я стою в длинной рубашке и рваных джинсах.
Светка в сексуальном платье с люрексом с очень откровенным вырезом. Она
выставила ногу вперед и засунула палец в рот, словно порнозвезда. Нас фотографировал
незнакомый парень на перроне по приезде в Москву. Мы самым наглым образом ему
всучили фотоаппарат и начали позировать. Тогда я жутко стеснялась из-за Светки
и сказала ей, что она ведет себя вульгарно. Светка громко смеялась и говорила,
что все мужики обыкновенные самцы и мы должны вызывать у них нормальный
природный рефлекс. А затем мы принялись штурмовать Москву и прошли трудный путь
от коммуналок, общежитии, ночевок на вокзале до квартиры в самом центре Москвы
напротив храма Христа Спасителя. Когда нам было трудно и кто-то из нас опускал
руки, чувствуя себя лимитой, и хотел вернуться обратно, другой не давал ему это
сделать и помогал вылезти из дерьма не потеряв собственного достоинства. Мы
ничего не боялись, потому что нас было двое и все невзгоды и неприятности мы
делили поровну…
Эх, Светка, Светка… Я закрыла альбом и вышла из Светкиной
комнаты.
Я вдруг открыла в квартире все шторы, посмотрела на
величественный храм Христа Спасителя и поняла, что больше не могу сидеть дома.
Я оделась, нацепила на нос темные очки, чтобы никто меня не узнал, и спустилась
в небольшое уличное кафе, находящееся рядом с моим домом. Заказав пышный омлет
и душистый кофе, я вдруг поняла, что готова вступить в новую жизнь, где я одна.
ОДНА.
Неожиданно рядом со мной появилась чистенькая, аккуратно
одетая бабулька. Она наклоняется ко мне близко-близко и тихо спрашивает:
– Вам помочь?
– Что?
– Вам помочь?
– Ас чего вы взяли, что мне нужна помощь?
– Вы прячете свои глаза, а ваша неестественная
бледность говорит о том, что у вас большое несчастье и вы очень страдаете.
– Вы что, гадалка?
– Нет, – совершенно спокойно ответила
бабулька. – Я просто очень люблю людей.
– Любите людей?
– Да. Все люди добры и все неповторимы, просто мы
разучились сострадать и переживать друг за друга.
Неожиданно меня прорвало. Я попросила бабульку сесть, сняла
очки, сказала, кто я такая, и, плача, рассказала про свою жизнь. Я спрашивала,
как мне научиться жить одной, как выгнать из памяти нехорошие воспоминания и не
страдать от одиночества. Бабулька внимательно меня слушала и ни разу не
перебила.
– Вы плачете, потому что боитесь одиночества? –
спокойно спросила она.
– Боюсь. А кто ж его не боится?..
– Я.
– Вы?
– Ну да. Я двадцать лет живу одна и прекрасно себя
чувствую. В молодости я была женой, а когда муж ушел к другой, стала любовницей
женатого мужчины. Мне не понравилось ни то, ни другое. Из двух зол я предпочла
третье. Я стала жить с одиночеством.
– И вы его не боитесь?
– Нет. А разве вам неинтересно с самой собой?
– С самой собой?
– Ну да. Тем более вы известны. А известные люди, как
правило, одиноки. Счастье не торопится взять их под свое крыло, хотя некоторым
везет…
Я замотала головой, надела черные очки и чуть было не
забилась в истерике.
– Я не люблю одиночество… Я ненавижу одиночество. Я
боюсь одиночества…
– А вы полюбите, ведь оно совсем не страшное, а даже
очень симпатичное. Неужели смысл жизни заключался только в любимом человеке?
– Да нет. Я пахала как лошадь и наверно уделяла ему слишком
мало времени. У моей подруги его было намного больше.
