— Да не встречаюсь я с ним. Я с ним жить собралась.
— Это что ж, ты его из семьи увести задумала?
— Он не бык, чтобы я его уводила. Он нормальный,
здравомыслящий человек, который сам принимает решения и совершает поступки. Он
сам из семьи уходит.
— Как уходит?!.
— Так уходит… Ногами!!! — Я почувствовала, что мои
нервы сдают, и посмотрела на деда Герасима раздраженным взглядом. —
Чемоданчик свой с портками собирает и ко мне шлепает.
— Да разве нормальный мужик-то из семьи может уйти, а
нормальная женщина будет встречаться с женатым?! В наше время таких презирали!
— Слава Богу, прошли эти времена и настали другие. В
жизни всякое бывает. Кто-то сходится, а кто-то расходится. Как тебе судьбой
предписано, так и будет. Любовь — штука страшная. Она ни о чем не спрашивает. А
по-твоему, лучше во вранье и лицемерии жить?!
— По-моему, лучше себе холостого найти, — как-то
нерешительно произнес дед и посмотрел в мою сторону разочарованным взглядом.
— Рада бы, да не попадается. Я же не виновата, что
нормальных мужиков всех разобрали, а среди тех, кто остался, выбора вообще
никакого. Я когда с ним знакомилась, понятия не имела, что он женат, а когда
правду узнала, то поняла, что ничего исправить уже не могу. Сердцу не
прикажешь.
Тебе нужно было сразу его ко всем чертям послать, как только
ты узнала, что он женат, — принялся учить меня дед. — Пусть домой к
жене катится, он ведь чужой муж, понимаешь, чужой!
— Понимаю, да только поделать ничего не могу. Ладно,
дед, давай прекратим этот разговор, и так тошно. Не могу я его разлюбить, хоть
убей, не могу! Я его к разводу не принуждаю. Он сам принял решение. Придет, я
его приму. Место в шкафу освобожу, чемодан распакую, рубашечки все аккуратно на
вешалки повешу, трусы, носки перестираю в трех водах с пенкой, одна душистее
другой, а чемодан подальше в кладовку спрячу, чтобы он, не дай Бог, его опять
не собрал, — я почувствовала, как задрожал мой голос, а на глазах
показались отчаянные слезы. — Я вообще от него все крупногабаритные вещи
попрячу… На тот случай, если он вдруг вернуться решит… да портки класть будет
некуда. Ну как, дед, здорово я придумала? Ну скажи, здорово? А я хитрая, дед, я
всегда была хитрая. Почему мужики обратно к женам возвращаются? Потому, что у
них там стены родные и даже атмосфера, годами созданная. Мужики они же как
кобели. Захотел — живет у жены, захотел — у любовницы. Не понравилось — обратно
ушел к жене. Да только от таких, как я, не уйдешь. Я, дед Герасим, капканы
ставить умею. Прочные, хорошие капканы. Я ему ноги переломаю, чтобы он от бега
по замкнутому кругу устал… Я его на ключ закрывать буду, чтобы он, гад, на
свободу не выбрался… Я такие замки в дверь поставлю, что ему и не снилось.
Не выдержав, я обхватила голову руками и громко заревела.
Дед Герасим принялся гладить меня по голове и успокаивать:
— Не плачь, дочка. Не реви. Было бы лучше, если бы он
пришел, а ты послала его ко всем чертям. Зачем тебе чужие портки нужны? Ты
красивая, ты умница. Вот увидишь, попадется тебе не чужой муж, а твой
собственный. От него никакие сумки и чемоданы не нужно будет прятать, потому
что ему идти будет некуда. Ты только представь, как это здорово — жить с
человеком, от которого ничего не нужно прятать. Ничего… Да и замки не нужно
менять… Ни к чему это…
В этот момент дверь в дом распахнулась, и на пороге появился
совершенно незнакомый мужчина крупного телосложения, одетый в брезентовую
плащ-палатку. От удивления я широко открыла рот и недоуменно посмотрела в глаза
деду Герасиму. Дед громко присвистнул и перекрестился.
— Здрасте, добрый человек, а ты кто?!
«Добрый человек» скорчил такую злобную гримасу, что я
почувствовала, как на моей спине выступил холодный пот.
— Я не здешний, на огонек заглянул, — послышался в
ответ заметно простуженный, грубый мужской голос.
— Да у нас тут особого огонька-то и нет. Самогонка да
клюковка.
Здоровенный детина вызывающе ухмыльнулся и, подойдя к столу,
совершенно бесцеремонно уселся на табуретку.
— Вот самогоночка мне щас как раз не помешает. А ну-ка
плескани, дед, я оценю твое пойло.
Дед налил незнакомцу самогонки и потянулся за папиросой.
Незнакомец взял налитую порцию и выпил ее одним залпом, даже не думая о
закуске.
— Хорошенькая самогонка. Ядреная. Сам настаивал?
— Сам.
— Молодец, дед. Сразу видно, способный малый.
Дед прищурил свои хитрые глаза и как-то осторожно спросил:
— А ты, мил человек, куда путь держишь?
— Уже никуда.
— Как это?
— А так это. Я прибыл строго по назначению. Теплый дом,
самогонка, красивая женщина, радушный хозяин. Я, дед, именно к тебе шлепал. Я
как раз о привале мечтал.
— Мил человек, тебе что, заночевать негде?
— Как это негде?! Теперь есть где. Щас самогонки
хорошенько накачу. Затем девку под мышку схвачу и спать завалюсь. Девка
румяная, наверно, горячая.
Я покраснела до кончиков ушей и отодвинула свою табуретку
подальше от окна.
— Простите, а вам не кажется, что ваши шутки
неуместны?! С чего вы взяли, что вы можете говорить со мной в подобном тоне?!
— Девка, да ты чо в натуре?! Никто с тобой не шутит, я
тебе серьезно говорю. Щас куда-нибудь в сени упадем и оторвемся по полной
программе.
Сгорая от распирающею меня возмущения, я встала со своего
места и демонстративно покрутила пальцем у виска.
— Мужчина, ты бы шел, куда шел. Тебя, наверно,
вежливости вообще не учили. Зашел в чужой дом и говоришь такие гадкие вещи. В
какой глухомани тебя, дурака, воспитали?! Ладно, дед, я спать пошла, а ты этого
хама на улицу выстави. Таких, как он, нечего на ночлег пускать. Пусть своей
плащ-палаткой прикрывается и у реки ночует.
Не говоря ни слова, незнакомец достал пистолет и направил
его в мою сторону. Почувствовав опасность, я открыла было рог, чтобы вновь
возмутиться, но все же предпочла не лезть на рожон и не произнесла ни звука.
— Мил человек, ты чего надумал? — возмутился за
меня дед. — Мы люди мирные. Ежели ты хочешь заночевать, так ночуй, но
только мою внучку не обижай. Я ее в обиду не дам. Она у меня одна-единственная.
Я посмотрела на деда каким-то грустным взглядом,
перемешанным с благодарностью, и ощутила приятное тепло оттого, что он назвал
меня своей внучкой. Я никогда не видела своего настоящего деда: он умер задолго
до того, как я родилась. А мне всегда хотелось его иметь… Ну просто хотелось и
все…
