— Дочка, да ты что такое говоришь… На черта я этому
государству нужен?! С меня взять нечего. Ему нужны только те, с кого что-то
взять можно. Ежели бы мы были государству нужны, нам бы сюда хоть хлеба завезли
или просто вспомнили о том, что мы такие есть и мы живы. А ведь про нас совсем
же забыли. Никому никакого дела нет, что я столько воевал. А теперь сижу и
думаю: зачем воевал и за что? Кому это нужно? Со мной один товарищ воевал, так
он после войны в Германии остался. Живет припеваючи, пенсию хорошую получает и
даже родственникам помогает. Это ж сколько надо получать, чтобы родственникам с
пенсии помогать?! Даже страшно подумать. А я тогда в Германии не остался — не
хотел Родину предавать. Я тогда и представить не мог, что придет время и она
меня предаст. Я вот в райцентр поехал, решил себе какие-нибудь льготы или
прибавку к пенсии выбить, так меня и слушать никто не захотел. Говорят, что я
воевал при СССР, а его теперь нет. Сказали: иди, дед, и обращайся к СССР. Вот
такая история. Воевал-воевал и ничего себе не отвоевал. А о тебе государство
заботится? Нет, потому что ты сама о себе заботишься.
А не будешь работать, помрешь с голоду. Вот тебе и
государство. Оно не помогает своему народу, а медленно, но верно его истребляет.
Именно поэтому я себе могилку выкопал, чтобы не закопали меня в общей яме с
бродягами да алкоголиками. Помру, бабки меня до этого заброшенного кладбища
дотащат и похоронят как положено. Жизнь заставила меня быть предусмотрительным,
а иначе никак.
— Извини, дед. Извини. Все ты правильно говоришь. Ой,
как правильно. Ты только, смотри, своим бабкам не проболтайся о том, что
сегодня произошло.
— Да ты что, Анюта?! Могила! Меня даже пытать можно,
никого не продам.
— Пытать никого не нужно. Просто, смотри, не болтай
лишнего.
Дед взял лопаты и направился к своему дому. Я проводила его
до дверей и, остановившись в проходе, посмотрела на часы.
— Дед, я поехала. Уже светать начало.
— А может еще клюковки? — заметно расстроился
старик.
— Меня гаишники могут остановить. С тобой тут сутками
напролет можно пить и совсем спиться. Ты за моим домом присматривай, а то ты же
сам видел, что чужие здесь ходят.
— Как договорились, Анют. А ты когда теперь сюда
наведаешься?
— Я теперь сюда часто буду ездить.
Помахав деду рукой, я села в машину и направилась в сторону
города.
Глава 9
Приехав домой, я первым делом залезла под душ и смыла с себя
следы ужасной ночи. Стоя под душем, я вспомнила Макса и то, как мы оба
обезумели от нашей последней с ним близости. Он не мог ни на миг от меня
оторваться, наверное, это происходило оттого, что он слишком сильно меня хотел.
Он жадно меня целовал, брал несколько раз подряд, говорил серьезные вещи и ни
на минуту не уставал. Наоборот, с каждой секундой нашей близости он возбуждался
все больше и больше. И это возбуждение носило какой-то лихорадочный и даже не
совсем нормальный оттенок.
А затем я прокрутила в голове события последней ночи и
почувствовала себя страшно опустошенной и необъяснимо усталой. Я представила
этого мертвого бугая и то, как мы с дедом Герасимом пытались засунуть его в
багажник. От этих воспоминаний меня чуть было не вывернуло наизнанку. Мне стало
противно, и меня затрясло. Главное, чтобы вечно пьяный и болтливый дед Герасим
молчал. Главное, чтобы он молчал…
Закутавшись в банное полотенце, я вылезла из ванны и,
услышав телефонный звонок, бросилась в гостиную. Сняв телефонную трубку, я была
уверена на все сто, что это Макс, но, к сожалению, не угадала.
— Анна?!
Я сразу поняла, что на том конце провода Михаил.
— Я.
— Здравствуйте, вас беспокоит Михаил.
— Здравствуйте. Вы знаете, я хотела позвонить вам еще
вчера, но подумала, что у вас и без меня дел по горло.
— Да что вы, Анечка. Это я хотел позвонить вам вчера…
Вы знаете, такая трагедия… Самое главное, что вы живы. Скажите, с вами все в
порядке?
— Я в полном порядке.
— Вы не ранены?
— Нет. Я приношу вам свои соболезнования по поводу
того, что случилось. В наше время никто от такого не застрахован.
— Анна, если бы вы знали, как я за вас переживал. Вы
оставили у меня свой мобильный телефон. Я связывался с вами по городскому, но
никто не брал трубку. Я места себе не находил. Я не знал, что и думать.
— Михаил, успокойтесь. Я в полном порядке. Скажите,
много народу погибло?
— Трое и двое ранено. Могло быть и хуже.
— Господи, как же это страшно. Я понимаю, что за такой
короткий срок вряд ли нашли того, кто это сотворил.
— Да, пока об этом говорить рано. Анечка, у меня ваш
мобильный и ваша сумка с деньгами. Позвольте заехать к вам в ближайшие дни и
завезти все это.
Я не сомневалась в истинной цели этого звонка, а потому
подумала, что не стоит ходить вокруг да около, и решила идти напролом.
— Михаил, вы должны привезти мне не только сумку я
телефон. Вы должны забрать свой автомобиль.
— Мой автомобиль у вас?
— Конечно. Стоит в целости и сохранности во дворе.
— Я так и подумал, что вы уехали именно на нем. Первый
день после случившегося мне было как-то не до него, но мой охранник сообщил
практически сразу о том, что автомобиля нет на месте. Анна, а как вы его
завели?
— Как обычно. Ключи были в машине. Я надеюсь, вы на
меня не в обиде за то, что я воспользовалась вашим автомобилем?
— Анна, ну что вы такое говорите?! Как вам вообще могло
такое прийти в голову! Я ваш пожизненный должник, ведь это из-за меня вы попали
в такой переплет. Скажите, что я могу для вас сделать?
— Ничего. Все мы люди, и этот взрыв мог произойти не
только в вашем доме. Он мог произойти в любом месте. Мне очень жаль, что все
так вышло.
— Вы знаете, Анечка, у меня пропала жена.
— Как пропала?
— Я не могу ее найти после этого страшного вечера. Ее
нет ни среди живых, ни среди мертвых. Ее вообще нигде нет.
— Как нет?!
— Я и сам не знаю. Может, ее похитили в момент взрыва?
Она исчезла, испарилась, улетучилась. Был человек и нет человека. Я восстановил
всю хронику событий. В момент взрыва она находилась вместе с гостями, а потом…
Я и сам не знаю, что было потом… Дым… Паника… Все упали на землю… С тех пор ее
нигде нет. Если бы ее похитили, с меня бы, наверное, потребовали выкуп, но
никто ничего не требует.
