Сказав последнюю фразу, я застучала зубами и окончательно
поняла, что больше не могу справиться с навалившимся на меня страхом. В моей
голове забегали самые противоречивые мысли. Они были сбивчивые, непонятные,
какие-то неопределенные, но я точно знала одно: что эти мысли были страшные. Я
затравленно посмотрела на Михаила и стала лихорадочно думать о том, что больше
всего на свете я хотела бы положить голову на плечо Максу и зареветь так, как
ревут маленькие дети, когда они теряют своих родителей.
По моим щекам маленькими ручейками побежали слезинки, и
Михаил не мог этого не заметить.
— Анна, вы плачете?
— Простите.
Я быстро вытерла слезинки и постаралась взять себя в руки.
— Простите. Я сама не знаю, что на меня нашло. Не надо
так на меня смотреть. Ради Бога, не надо.
— Я думал, вы вообще не умеете плакать.
— Почему? — вновь всхлипнула я и посмотрела на
Михаила виноватым взглядом.
— Не знаю. Вы такая сильная женщина…
— Вы хотите сказать, что сильные женщины не умеют
плакать?
— Наверное, умеют.
В этот момент зазвонил мобильный, и Михаил приложил
телефонную трубку к уху. Он сказал всего одно слово «спасибо», но по его тону,
было понятно, что ситуация не улучшилась, а совсем даже наоборот.
— Никакого следователя по фамилии Голубев нет ни в
Москве, ни в Московской области.
Признаться честно, я была, готова именно к такому ответу и
восприняла его как само собой разумеющееся.
— Я в этом не сомневалась.
— Остается только догадываться, кто приходил к вам под
видом следователя и какие у него были цели. По крайней мере, я знаю одно, что
этот кто-то был на той вечеринке и он интересуется не только вами, но и моей
женой. Вы должны мне его описать. Я передам эти данные своему детективу.
Возможно, ваше описание хоть немного прибавит ясности и откроет глаза на новые
факты.
— Мне страшно, — глухо сказала я и бросившись на
шею к Михаилу, громко разрыдалась.
Такого поворота Михаил явно не ожидал и, наверное,
совершенно не был к нему готов. Он посадил меня к себе на колени и стал нежно
гладить меня по голове.
— Анечка, прекрати. Анечка…
— Простите, — громко всхлипнула я, но тут же
затрясла головой. — Вернее, прости. Я сама не знаю, что на меня нашло.
Такое бывает. Сейчас пройдет. Одна минута, и все это пройдет. Просто мне
немного страшно. Мне страшно ночевать одной в этой квартире.
— Мне тоже как-то неуютно ночевать в доме, где еще
совсем недавно произошел взрыв. В доме, где я потерял Жанну… Анна, а может, мы
поедем в тот дом, где ты меняла платье? Может, мы проведем эту ночь там?
— Ты говоришь про тот дом, который ты купил для того,
чтобы быть одному? Тот дом, про который не знает твоя жена?
— Да, я говорю именно о нем.
— Поехали. Я хочу провести ночь за пределами этой
квартиры. Я хочу…
Я перестала реветь и пристально посмотрела в лицо Михаилу.
Михаил закрыл мне рот своей теплой ладонью и жадно поцеловал меня в шею.
— Я хочу…— судорожно повторила я, но Михаил не дал мне
договорить, и я вновь ощутила его ладонь.
— Я тоже этого хочу. Ты даже не представляешь, как сильно
я этого хочу.
Наверное, то, что произошло между нами дальше, называется не
иначе, как ТЕРАПИЕЙ ДЛЯ ОДИНОКИХ СЕРДЕЦ. Я хотела было дать Михаилу ключи от
его «Мерседеса», но Михаил сказал, что заберет его позже. Должно быть, в этот
момент он меньше всего на свете думал об оставленных там деньгах, да и я о них
тоже практически не думала. Мы закрыли мою квартиру и спустились вниз. Михаил
заметно волновался и постоянно обнимал меня за плечи. Проходя мимо своего
«Мерседеса», он дернул его дверную ручку и быстро спросил:
— У вас двор хорошо охраняется?
— Хорошо. У нас тут никаких проблем не было, — так
же быстро ответила я.
— А машины у вас никогда не обворовывали?
— Нет.
— Стекла никто не выбивал?
— Нет. Ты же видишь, какая охрана.
— Тогда нам нечего беспокоиться. Машина будет стоять на
месте, и из нее ничего не пропадет.
— А что в твоей машине есть что-то ценное? —
спросила я на свой страх и риск и чуть было не прикусила собственный язык.
— Да так, мелочевка всякая.
Уж я-то знаю какую мелочевку ты имеешь в виду, подумала я и
постаралась унять нервную дрожь. Не прикидывался бы идиотом. С такой мелочевкой
можно запросто свалить за бугор и начать новую жизнь. Плакала твоя мелочевка.
Ой, как плакала. Быть может, для тебя это и в самом деле мелочевка, а для меня приличные
деньги.
Мы прошли мимо «Мерседеса» и сели в небольшой джип, на
котором приехал Михаил. При выезде со двора Михаил проводил свою машину
прощальным взглядом и со всей силы надавил на газ. Я посмотрела на свои темные
окна и подумала о том, что я сама не ведаю, что творю. Случайный мужчина,
случайная встреча, случайное несчастье и целая череда случайных обстоятельств,
а впереди самая настоящая случайная ночь.
Мы ехали по темной лесной дороге и, наверное, оба не
понимали, что нас ждет впереди. Я искоса посматривала на Михаила и легкими
движениями массировала свои заметно похолодевшие пальцы.
— Миш, а ты ничего не слышал о том человеке, которого
твои люди доставили в больницу?
— Ты имеешь в виду того, кому ты спасла жизнь?
— Ну, да.
— Я хотел навестить этого человека. Мне казалось, что
он может пролить хоть какой-то свет на темное дело убийства моего водителя, но
из этого ничего не вышло.
— Почему?
— Я приехал в больницу, а этого человека и след
простыл.
— Как это? — вновь затаила дыхание я.
— Мужчина выжил. Никто не знает ни его имени, ни его
фамилии. В тот же вечер, как только его доставили в больницу, он был
прооперирован и лежал в отделении реанимации. Врачи в один голос сказали мне,
что у него очень сильный организм. Даже чересчур сильный. Как только он пришел
в сознании, он повытаскивал с себя все трубки и исчез в неизвестном
направлении.
— Его нет в больнице?
