— Он попросил телефон и куда-то позвонил. А сегодня
ночью за ним приехали вооруженные до зубов люди на машине со снятыми номерами.
Они согнали весь медицинский персонал в одну комнату, закрыли его на ключ и
увезли тяжелобольного в другое место.
— Прямо как в навороченном боевике.
— В последнее время вся наша жизнь течет по сценарию
крутого боевика. Взрывы, убийства, похищения, пропажи. Даже страшно подумать о
том, что же ждет нас завтра.
Мы замолчали, но вскоре Михаил нарушил молчание и посмотрел
в мою сторону.
— Анна, ты о чем думаешь?
— Я думаю об этом мужчине. Странно все это как-то.
Странно. И даже нет никаких объяснений. За какую ниточку ни дернешь, она тут же
обрывается. Появляется пустота. Словно кто-то играет с нами в совершенно не
понятные игры.
— Не думай о плохом.
— Стараюсь, да только хорошего ничего нет.
Михаил смотрел на меня открыв рот, но я постоянно опускала
глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Я чувствовала, что он изо всех сил
пытается рассмотреть мои глаза. А они у меня были необычные. По-кошачьи
зеленые. Я ощущала какую-то легкость и хотела верить, что Михаил меня понимает.
Словно между мной и всем миром было невидимое стекло, и оно неожиданно исчезло.
Мне хотелось, чтобы Михаил как можно крепче меня обнял, заслонил от всех
напастей и сказал что-нибудь в утешение. Конечно, мне было стыдно за свою
беспомощность, ведь я всегда была сильной. Но ведь бывают моменты, когда и
сильные женщины могут быть слабыми. Впереди у нас ночь и, наверное, нас ничто
не свяжет кроме этой ночи. Я даже не сомневалась в том, что это будет
одна-единственная ночь. Одна-единственная…
Перед глазами возник Макс, но я попыталась сопротивляться
своей любви и отогнала его образ на самый дальний план. Я не хотела думать о
Максе, я думала о Михаиле. Мне казалось, что стоит ему ко мне прикоснуться, как
все эмоции, спрятанные, точно моллюск в раковине, тут же оживут, а створки моей
души приоткроются, выпуская мои чувства на волю. Наверное, в этом и есть путь к
спасению. Сейчас я была похожа на утопающего, хватающегося за первую попавшуюся
соломинку. Я искала спасения, и мне показалось, что я его обрела… Я не хотела
вспоминать, как совсем недавно я была счастлива. Я лежала в объятиях Макса и
строила планы на будущее… Я больше вообще не хотела думать о счастье, потому
что теперь твердо знала одно: само по себе счастье достаточно хрупкое, и
довольно одного толчка для того, чтобы оно разрушилось. Я попытаюсь устроить
свою жизнь так, чтобы само слово «счастье» никогда не зависело от слова
«мужчина». Можно быть счастливой и без него. Я уверяю вас всех, что это можно.
Я очень хорошая ученица, и я очень многому учусь. Я обязательно научусь быть
счастливой без мужчины. Вот увидите, научусь. Я пересмотрю свою прошлую жизнь и
выстрою свою судьбу так, что какая бы боль от потери меня ни преследовала, я
все равно буду счастлива и буду совершенно спокойно воспринимать эту самую
боль… Мужчины больше не будут вызывать во мне прежних эмоций. Ни огорчений, ни
сожалений, ни мелких обид…
Доехав до уже знакомого дома, мы поставили машину во дворе и
молча направились к входной двери. Михаил вошел на веранду, встал у окна и с
трудом сдержал слезы.
— Вот мы и дома, — обреченно сказал он и
трясущимися руками достал сигарету.
Даже невооруженным глазом можно было заметить, что он очень
сильно любит свою жену и страдает по-настоящему. Я люблю Макса. Он любит Жанну,
но сегодня мы вместе. Мы вместе для того, чтобы облегчить нашу боль и хоть
немного подлечить свои кровоточащие раны.
— Тебе ее очень недостает? — тихо спросила я и
заглянула Михаилу в глаза.
— Очень. Я больше не могу находиться в том доме, где
все напоминает о ней. Не могу уснуть ни ночью, ни днем. Даже воздух в этом доме
по-прежнему пахнет взрывом. Я чувствую, что по дому бродит беда. Я хочу пока
пожить здесь. Но вот только вдруг она вернется? Она вернется, а меня там нет.
— Если ты так тоскуешь о ней, тогда что в твоем доме
делаю я?
— Извини. Если хочешь, мы вообще не будет говорить о
ней.
— Это ты меня извини, я глупость сказала. Я ведь тоже
думаю о другом. Знаешь, то, что у нас с тобой происходит, называется ТЕРАПИЕЙ
ДЛЯ ОДИНОКИХ СЕРДЕЦ.
— ТЕРАПИЯ ДЛЯ ОДИНОКИХ СЕРДЕЦ?!
— Верно. Давай постараемся друг друга излечить и будем
думать о том, кто сейчас рядом.
— Я и подумать никогда не мог, что рядом со мной может
оказаться такая женщина, как ты. Слишком известная, слишком красивая, слишком
шикарная…
— И эта женщина в который раз осталась одна.
— Никогда бы не поверил.
— Один предал эту женщину с ее лучшей подругой и,
наверное, до сих пор живет с ней. Другой скрыл, что он женат, а когда истина
открылась, не раздумывая вернулся в семью…. И эта женщина больше не верит в
любовь, потому что любовь для нее настоящий кошмар. Ее душа разрывалась на
части, и она наконец уяснила, сколько стоит любовь и какая за нее истинная
плата. Плата за любую, даже самую сильную и головокружительную любовь —
ОДИНОЧЕСТВО, и от этого, увы, никуда не денешься.
В это момент лицо Михаила напряглось, а на лбу отчетливо
показались глубокие морщины. Он посмотрел куда-то позади меня и буквально
побелел.
— Что то случилось?
— Мне кажется, что тут кто-то был, — испуганно
сказал он и, быстро распахнув дверь, бросился в коридор.
Я ощутила озноб и поняла, что даже в этом доме я не могу
почувствовать себя в безопасности. Не раздумывая ни минуты, я бросилась следом
за Михаилом и стала лихорадочно бегать вместе с ним по всем комнатам. От страха
и еще какого-то раздирающего меня чувства мое дыхание так участилось, что мне
было необычайно трудно с ним справиться.
— Михаил, ну что там?! — я больше не могла
находиться в неведении и остановилась рядом с ним в его рабочем
кабинете. — Михаил, может, ты все таки мне объяснишь, что здесь
происходит?!
— Я не ошибся. Она тут была.
— Да кто, черт бы тебя побрал?!
— Жанна!
— Как она могла тут быть, если она понятия не имела об
этом доме?
— Она тут была.
Михаил выглядел потерянным и даже немного жалким. Он смотрел
на меня совершенно беспомощным взглядом и держал в руках довольно красивые,
ажурные чулки.
