— Ты так говоришь, будто я знаю, где находится комната
для гостей, — пробурчала я себе под нос и стала подниматься вверх по
лестнице.
— Вторая комната справа, — донеслось где-то уже
совсем рядом.
Я ощутила волнение и постепенно охватывающий меня страх,
который следовал за мной по пятам, поджидая удобного момента для того, чтобы
полностью завладеть моим разумом.
— Вообще так гостей не встречают, — говорила я
больше для себя, чем для Михаила. Я просто хотела себя успокоить, хотя бы таким
не самым лучшим образом. — Ты хочешь, чтобы я в этой темнотище себе ноги
переломала?! Того и гляди, сейчас свалюсь с лестницы… Ну и мужики пошли,
задницу от дивана не могут оторвать.
Зайдя в нужную комнату, я увидела совершенно пьяного
Михаила, который сидел в обнимку с бутылкой мексиканской водки, а на стоящем
перед ним столе горели зажженные церковные свечи.
— Вот это да! Вот это ты набрался.
Я протянула руку к выключателю, чтобы включить свет, но
Михаил так громко крикнул «Нет!», что я инстинктивно ее отдернула.
— Ты что орешь-то?! Сидишь как церковная мышь при этих
свечах, ей-Богу.
— У меня глаза устали от света. Хочешь мексиканской
водки?
— Хочу. Только у тебя закуски негусто.
— У меня есть лед и лимон.
При свечах лицо Михаила было каким-то неестественно желтым и
глубоко несчастным. Налив мне полную рюмку, он посмотрел на меня пристальным
взглядом и тихо сказал:
— Ты отвратительно выглядишь. Странно, ты всегда
выглядишь просто превосходно, а теперь на тебя просто страшно смотреть.
— Я пришла к тебе для того, чтобы разговаривать, а не
смотреть.
— У тебя все лицо в слезах. Что с тобой?
— Ты тоже выглядишь краше в гроб кладут. Я смотрю, тебя
уже даже свет раздражает. И долго ты так без света сидишь?
Каждый вечер. И все же ты не сказала мне, что с тобой
произошло. Ты выглядишь так, будто ты пила горькую, или тебя избили, или с
тобой произошло еще что-то ужасное. Странно, я думал, сюда зайдет та обворожительная,
известная на всю страну звезда, которая способна покорить любое мужское сердце,
но сюда зашла совсем другая женщина — измученная, запуганная, с огромными
синяками под опухшими от слез глазами и бледным, усталым лицом. Ты очень
дерьмово выглядишь, честное слово.
— Спасибо. Ты всегда был щедр на комплименты. У меня
неприятности. По-моему, я потеряла своего новоявленного мужа, — чуть
слышно сказала я и, осушив рюмку до дна, откусила ломтик лимона.
— Ты же сказала, что вышла замуж всего неделю назад.
— Уже развелась.
— Так быстро?!
— У меня в жизни всегда все быстро. Вся моя жизнь
протекает в бешеном темпе. И знаешь, я привыкла так жить.
Мексиканская водка дала о себе знать, и я почувствовала в
голове легкий дурман.
— Миш, скажи, если мужик по-настоящему любит, он ради
тебя разведется?
— Если по-настоящему любит, то да.
— А если в семье есть ребенок?
— Если любят, то уходят и от троих детей. Если человек
перестает быть мужем, то это не значит, что он перестает быть отцом.
— Он как будто и разводится и как будто и нет, —
начала я говорить сама с собой. — Вроде он живет у меня, а вроде он оттуда
и не съезжал. Даже вещи он разделил поровну. Одну половину ей, а другую мне.
— Не строй иллюзий, — резко сказал Михаил и
принялся наливать текилу себе. — Если мужик уходит из семьи, он делает все
так, чтобы тебе это никогда не аукнулось, а если вы вместе всего неделю, а тебе
уже аукается, да так, что на тебя без слез не взглянешь, то ты должна покончить
с этим немедленно. Такая женщина, как ты, этого не заслуживает.
Это по меньшей мере несправедливо. Так не оставляют жену,
поверь. А если оставляют именно так, то возвращаются вновь. Если мужик и в
самом деле хочет освободиться, то он обязательно найдет дверь, через которую
можно выйти. Михаил немного помолчал и, увидев, что на моих глазах показались
слезы, продолжил:
— Ну что ты на меня так смотришь своими зелеными
глазищами?! Ты хочешь, чтобы я заставил жену твоего избранника убраться с твоей
дороги навсегда?!
— Ну что за глупости? — я посмотрела на пьяного
Михаила укоризненным взглядом и покрутила пальцем у виска.
— Я подумал, что ты пришла именно за этим. Ты хочешь ее
убрать?!
— Да что ты несешь?! — буквально вскипела
я. — Как тебе такое могло прийти в голову?! Просто я ехала к тебе с одним
настроением, а приехала совсем с другим. Может, и правду говорят, что
собственной жизни никогда не бывает. Любая жизнь — это повторение чьей-то
другой. Все, хватит! Я соберу его вещи и отправлю их его жене. Я не хочу, как
другие женщины, проводить в ожидании несколько томительных лет и все впустую. Я
не хочу быть такой, как они, потому что я совсем другая. Никогда! Больше
никогда никаких женатиков! Вообще никогда!!! Я не хочу растрачивать на женатика
свое сердце, свое время, свою любовь и свою жизнь! Ни на него, ни на его семью!
Я уйду в работу. Точно, я уйду в работу. Я буду работать сутками напролет. Я
вылезу из своей раковины и больше никогда не впаду в депрессию. А если и буду
знакомиться с мужиками, то стану требовать у них паспорт и смотреть семейное
положение, чтобы больше никогда в жизни так не вляпаться. А мой женатик
исчезнет из моей жизни точно так же, как в нее и пришел. Он исчезнет, а я буду
кричать, петь от радости и сниматься в кино!
Я откусила еще лимона и выдала на-гора.
— В конце концов любая серьезная связь похожа на зубную
боль. Она мучает, мучает, а затем все утихает и наконец проходит. Оказывается,
что больного зуба-то больше нет. Пройдет немного времени, и я забуду этого
человека, а эти воспоминания больше не будут ранить мое сердце. Это сейчас больно,
но эта боль пройдет. Очень скоро она обязательно пройдет. Я чувствую себя
одураченной, и это в таком-то возрасте. С любовью у меня все решено. Все! Я уже
не юная, романтическая девушка, которая ищет своего принца… Я найду отношения,
в которых не будет такой сумбурности, огня, страсти, сжигающей ревности. Это
будут очень хорошие отношения, и знаешь почему? Потому что в них вообще не
будет боли. Я найду отношения без боли!
— Вот теперь я вижу ту женщину, с которой я
познакомился! — Восхищенно сказал Михаил, не выпуская бутылки из рук.
Встав со своего места, я выхватила из рук Михаила бутылку и
поставила ее рядом с собой на пол.
— Хватит пить. На тебя уже смотреть противно.
