— На себя посмотри. Сама, наверное, тоже к бутылке в
последнее время прикладываешься. Я вообще не понимаю, как ты могла раскиснуть.
Ты же сильная женщина. Да еще из-за кого раскисла-то?! Из-за мужика, который со
своими бабами-то разобраться не может. На хрен нужен такой мужик, а особенно
тебе. О тебе ведь мечтают миллионы… Так пользуйся случаем и обрати внимание на
эти миллионы. Может, среди них найдется достойный. Будь другом, отдай бутылку.
У меня слишком хреновые дела.
Я еще никогда не видела Михаила таким пьяным, да я его и так
нечасто видела, но сейчас… Он был полностью подавлен и полностью разбит. Ни
грамма былой уверенности, галантности, заискивания и деловитости. Возможно, в
последнее время на его долю выпали слишком тяжелые испытания, через которые он
не может пройти.
— Дай бутылку. Не заставляй меня идти к бару, —
пьяным голосом сказал Михаил и протянул мне руки. — Будь хорошей девочкой.
Дай, пожалуйста, бутылку.
Я протянула бутылку Михаилу и укоризненно покачала головой.
— Завязывай пить.
— Завяжу. Как только, так сразу завяжу. Просто я очень
устал. Нелепая смерть водителя, взрыв, исчезновение жены — не слишком ли
большая плата за спокойную жизнь?! Я хочу спокойно жить, — Михаил сделал
паузу, словно он тщательно обдумывал свои слова. — Я хочу мира и покоя. Я
хочу, чтобы была ясность… Я хочу, чтобы все было, как раньше. Чтобы тот дом, в
котором мы жили с женой и в который я вообще не захожу в последнее время, опять
стая жилым, теплым и уютным. Я хочу, чтобы в нем как и раньше, было много
гостей, даже «купленных», например, таких, как ты, чтобы все фотографировались,
танцевали, веселились, пускали фейерверк. Я хочу владеть ситуацией. Я больше не
хочу чувствовать себя ненормальным.
Михаил вновь выпил уже непонятно какую по счету рюмку прямо
без лимона и посмотрел на меня в упор. Даже в свете горящей свечи у него на
глазах виднелись слезы. Мужские, отчаянные слезы…
— А ты… ты одна из самых красивых и притягательных
женщин нашего кино… Ты должна высоко держать голову, а ты боишься поднять
глаза… Да большинство женщин мечтали бы поменяться с тобой местами хотя бы на
час… На один-единственный час. Ты достойна самого лучшего в этой жизни, а сама
теряешь эту жизнь из-за мужчины, который в общем-то не особо бережет твой покой
и уважает твои искренние чувства. В этой жизни не стоит расстраиваться из-за
нечистоплотности и из-за непорядочности людей, в этой жизни можно
расстраиваться только из-за потери денег. А вообще знаешь, наверное, это звучит
глупо, но я чувствую конец.
— О чем ты говоришь? Какой конец?
— Я чувствую, что кончается жизнь. Мы оба упустили свой
шанс на нормальную спокойную жизнь.
Я встала со своего места и хотела вновь включить свет чо
Михаил закричал так, что я даже побоялась поднести руку к выключателю.
— Ты что орешь-то?! — Я отдернула руку от
выключателя, как от какой-то заразы. — Напугал…
— Я же попросил тебя не включать свет.
— Почему? Я не хочу сидеть в темноте.
— Я каждый вечер сижу в темноте и пью.
— Очень жаль. Если ты будешь продолжать в том же духе,
то ты ни много ни мало загремишь в психиатрическую лечебницу.
— Я не виноват, что после всего, что произошло, я
возненавидел не только дневной свет, но и электрический тоже. Этот дом проклят.
— Раньше ты не уставал восхищаться этим домом.
— Этот дом проклят потому, что на него падает свет с
востока. А если падает свет с востока, то это говорит о проклятии. И как я
сразу не сообразил, когда покупал этот проклятый дом. Все мои несчастья
начались именно с того времени, как я его купил. В нем слишком много света…
Господи, как же в нем много света. Днем я закрываю окна плотными шторами, а
свет все равно проникает. Это где ж такое видано, чтобы свет проникал даже при
спущенных занавесках. Этот дом приносит неудачу, и я хочу как можно быстрее от
него избавиться.
— Ты хочешь его продать?
— Конечно, потому что я всегда был баловнем судьбы. Еще
совсем недавно у меня была восхитительная жизнь, восхитительная работа,
восхитительная жена, которая никогда в жизни не смотрела на других мужчин, и
восхити тельные ночи… А где все это теперь? Где? За всю неделю в этом доме не
появилось новых чулок и ни разу не запахло духами. Я сижу тут как дурак, пью,
не просыхая, не включаю свет и жду, что она придет.
— Кто она? — тяжело задышала я.
— Моя жена. Придет показать мне свои новые колготки или
духи. Но она не приходит. Я уже просто устал ждать. Ты даже не представляешь,
как я устал ждать. Я стал уставшим и истощенным, ко она по-прежнему не идет.
Она, наверное, забыла, с кем имеет дело. Но ничего, если она тут появится, то я
обязательно ей напомню. Она, наверное, забыла, из какого дерьма я ее вытащил и
какую жизнь я ей подарил. Она хочет поиграть со мной в кошки-мышки. Что ж,
поиграем. Мы обязательно поиграем… Я сделаю так, что она прекратит эту
идиотскую игру. Обязательно прекратит. Она думает, что я буду благодарен ей за
то, что она разрушила мою жизнь?! Она ошибается. Господи, как же она ошибается!
Я села на краешек кресла и поднесла свои часы к тусклому
пламени свечи.
— Ты так смотришь на часы, словно куда-то торопишься.
— Тороплюсь. На улице уже темно, а мне еще черт-те
сколько добираться.
— Ты так торопишься, как будто дома тебя кто-то ждет.
— Нет, с некоторых пор меня дома никто не ждет.
— Ты так говоришь, как будто тебя там когда-то кто-то
ждал.
— Еще совсем недавно ждал…
— Не говори ерунды. Мы с тобой совершенно одинаковые.
Нам не к кому спешить, потому что нас никто не ждет. Мы с тобой очень похожи,
Анна. Ты не представляешь, как мы с тобой похожи. Ты посмотри на себя, кому и
что ты хотела доказать?! Ты хотела доказать, что сможешь быть счастлива в
браке, но ведь такие женщины, как ты, не созданы для брака. Ты все сама себе
напридумывала — и тихую гавань, и домашнюю надежную пристань. И насколько бы
тебя хватило?! На день, на неделю, на месяц?! Эта пристань не для тебя, потому
что все те, кто в ней действительно нуждается, уже стоят на причале. Ты другая.
Ты вне брака. Ты особенная. Тебя никогда и никто не будет ждать, потому что
тебе это совсем не нужно.
— Господи, да откуда тебе-то знать… Что ты вообще
можешь про меня знать?!
— Я знаю про тебя намного больше, чем ты думаешь. Я
знаю тебя даже лучше, чем ты сама.
Последняя фраза прочно засела в моем сознании, но я решила,
что уже настало время переходить от слов к делу. Я вновь встала и стала мерить
своими небольшими шагами комнату.
