– Идем, – поторопил Вештура. – Это я врубил музыку, чтоб нас не услышали. Эх, как быть-то, друган мой с корабля придет, а нас нету…
– Ты слышал, что они обо мне говорили? – давясь рыданиями, перебил Саймон. – Меня убьют или будут пытать, а ты не верил! Нет, меня только закон от них спасет, только закон…
– Раз так, плохи твои дела, – сокрушенно согласился Вештура. – Не знаю, что и делать…
– Веди меня в Космопол! Поскорей, пока они за нами не погнались, иначе я не жилец. Заодно денег на халяву получишь.
Аглонианское Управление Космопола находилось неподалеку, тоже в районе космопорта.
– Я вам Саймона Клисса привел! – с порога объявил смотритель, как научил его Саймон. – Его по всей Галактике ловят, а я поймал. Давайте его поскорей в камеру, а то сбежит – это же экс… – на незнакомом слове Вештура запнулся, – эксцессер, таких надо стеречь в оба.
Несчастный дрожащий Саймон переминался рядом с ноги на ногу, словно ему невтерпеж хотелось в туалет по малой нужде. Поскорей бы оказаться в надежно запертой камере…
– Какого Саймона Клисса? – без энтузиазма спросил дежурный.
– Ну, этого самого… – растерялся от такого приема Вештура.
– Который в галактическом розыске, особо опасный, награда за него полагается! – срывающимся фальцетом подхватил Саймон.
Дежурный уставился на них и после непродолжительного молчания спросил:
– Кто из вас Саймон Клисс?
– Я! – крикнул Саймон. – А это Руперт Вештура, смотритель маяков, поймал его… тьфу ты, меня. Я гражданин Ниара, был приговорен к пожизненному заключению, восемь лет отсидел, а потом меня выпустили… А теперь мне обратно надо!
Дежурный включил комп, что-то там смотрел, смотрел, еще раз переспросил: «Саймон Клисс?», и наконец объявил:
– Не значится такой в розыске. Идите отсюда.
– Как это не значится? – запротестовал Клисс. – Вы меня арестовать обязаны! Позовите ваше начальство!
– Очистите помещение! – потребовал дежурный.
– Пошли отсюда, – махнул рукой Вештура. – Копы есть копы, чего от них ждать?
– Никуда я не пойду! – уперся Саймон. – Про «Контору Игрек» вы тоже не слышали? Это террористическая организация, я оттуда!
– А, еще один из «Конторы Игрек»? Ваших уже явилось с повинной несколько штук. Так бы сразу и сказал, а то насчет розыска голову морочишь – как будто мы всех вас наперечет знаем. Садись, форму протокола заполним. Оружие, деньги, матценности, наркотики есть?
Подошло еще двое космополовцев. Вештура тоже топтался посреди вестибюля. Саймона неприятно поразила будничность и незначительность происходящего: если вспомнить, с какой помпой его арестовали в прошлый раз, девять лет назад!
– Не может быть, чтоб меня не искали… – прошептал он, глотая слезы.
У него сняли отпечатки пальцев, сделали снимки радужки и сетчатки, взяли пробу крови, одновременно с этим дежурный ответил на вызов, космополовцы переговаривались между собой:
– Сказали, там двое злоумышленников с утра пораньше разносят забегаловку «Облачное диво», ту, что вчера не до конца разнесли. Ну, совсем охренели – этим здешняя полиция должна заниматься.
– Они говорят, ситуация внештатная.
– Ага, у них каждая ситуация внештатная. Работать не хотят… А вы чего ждете? – последний вопрос был адресован Вештуре.
– Я привел его… – смотритель кивнул на Саймона.
Столкнувшись лицом к лицу с живыми копами, он стушевался, словно не мог определиться, как себя с ними вести.
– Привели, и хорошо, – равнодушно бросил офицер. – Вас никто не задерживает.
– Так ведь награда за него… Он так сказал.
– Никто за него награды не назначал, у нас в компьютере таких данных нет.
– Не может быть, чтоб за меня никакой награды! – вмешался Саймон. – Посмотрите в компьютере получше, это сбой, у вас данные потеряны! Я же Саймон Клисс, эксцессер из «Перископа»!
Не то чтобы он сочувствовал обманувшемуся в своих ожиданиях Руперту Вештуре – ему за себя было обидно.
Кончилось тем, что космополовцы, скинувшись, вручили смотрителю несколько мятых кредиток и какую-то мелочь – «за исполнение гражданского долга».
– Зажали награду копы! – вместо благодарности проворчал Вештура. – Эх, я же тебе говорил…
И ушел, хлопнув дверью.
– Это, что ли, все? – возмутился Саймон. – Не может быть, чтобы я стоил так мало!
– Арестованный, молчать! – оборвал офицер. – Ферноус, проводи его в камеру.
Ну, наконец-то…
– Я стою дороже! – огрызнулся воспрянувший духом Саймон. – Дайте мне дозу – сами убедитесь!
Ферноус сгреб его за шиворот и потащил во внутренний коридор.
В канализационных трубах под крайней раковиной хрипело и клокотало, словно там издыхала жаба от приступа удушья. Мелкие неисправности, которые никто не спешит устранять, – верный признак того, что на корабле разброд.
Грязновато-зеленые стены с крючками для одежды, изношенный плитчатый пол, узкая полоска зеркала над раковинами – отражается только лицо, слегка сплющенное по горизонтали, остальное срезано. Возле двери приклеен листок глянцевой водостойкой бумаги, над столбцами текста броский заголовок: «Инструкция». На всем лежит печать казенного места. «Оставь надежду, всяк сюда входящий…» Тина не смогла вспомнить, откуда эти слова.
– Порядок. Я пошла.
Лицо вымазано белым кремом – косметическая маска, на голову намотано тюрбаном истрепанное махровое полотенце. Тренировочный костюм цвета чернослива, на плече висит спортивная сумка – предполагается, что там смена белья и банные принадлежности.
Приоткрыв дверь, Тина вышла в коридор. Оглянулась. На двери табличка: «Женская душевая № 3», ниже еще одна: «Душ не работает». Тина поздравила себя с первым промахом, но в коридоре никого не было, и она повернула в ту сторону, где лампы светили ярче.
На «Гиппогриф» ее забросил Стив, и он же заберет ее отсюда. А всемогущим (как назвал его Живущий-в-Прохладе, с кислой иронической улыбочкой) он не был, иначе заметил бы воспрещающую табличку.
Перекресток двух коридоров, тягучий сквозняк. Возле стены, покрытой темным свалявшимся ворсом, прямо под тусклым оком терминала, сидит на корточках насупленная девчонка в болотно-коричневой форме, неспешно двигает челюстями. Дежурная или кого-то ждет?
– С помывкой! Разве душ починили?
– Старую грязь долой, – благодаря фильму Клисса Тина заучила с десяток здешних ритуальных фраз. – Я была в другом душе. Я Зойга ищу.
– А что ему здесь делать?
– Вот и я думаю, нечего, а мне сказали, он сюда пошел.
– Кто сказал?
