– Лития, может, ты их все-таки упокоишь уже? Орки бежали и уже вряд ли сунутся назад. По крайней мере, не сегодня, это точно.
Девушка-лич только улыбнулась.
– С легкостью, но если ты позволишь, Киррил, я сделаю еще кое-что – глупо пропадать такому ресурсу, – указала она на поле.
– Да делай что хочешь! – махнул я рукой, не желая разбираться, что именно задумала девушка-лич.
Плохого не сделает. Надеюсь…
– Спасибо, Киррил!
Лития подбежала к шаманке.
– Олграна, ты можешь сделать большую яму в центре этого поля? – спросила она.
– Насколько большую?
– Примерно шагов двадцать на двадцать и глубиной в десять.
– Ты хочешь их захоронить?
– Примерно…
– Я могу их всех сжечь…
– Не нужно.
– Хорошо, сейчас попробую… – кивнула, похоже, не очень хорошо соображающая от перенапряжения шаманка и стала отстукивать ритм на бубне.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом буквально в самом центре поля стала появляться ямища. Минута – и котлован был вырыт высшим элементалем земли. Похоже, для Олграны они теперь вполне доступны, не то что раньше.
– Спасибо, – даже хлопнула в ладоши Лития и начала магичить.
Вот ходячие трупаки стали хватать за руки или ноги своих неподвижных собратьев и стаскивать их к вырытой братской могиле.
– Постой, Лития… – остановил я ее.
– Что?
– Хабар надо снять. На них куча всяких ценностей, но главное – оружие.
– Хорошо. Пусть твои подданные обирают подносимые трупы, – кивнула девушка-лич на казаков и лучников.
Те уже пришли в себя, то есть хорошо подлечились оздоровительными амулетами. Общие их потери (до лучников все же прорвалась одна из групп и успела хорошо порезвиться, пока их всех не завалили) составили около трех сотен.
– Лагрош! Танарис! – позвал я казачьего атамана и временного командира лучников.
– Да, господин?
– Пошлите своих лю… подчиненных собрать все ценное с подносимых к яме трупов.
– А как же эти… – замялся Танарис.
– Они вас не тронут. Лития гарантирует. А когда всех стаскают к могиле – упокоит. В качестве поощрения половина всего, что найдете, кроме оружия, – ваша. Можете еще ножички себе забрать, в общем, все, что понравится, сапоги там, личные вещи. А также кожаные доспехи.
– Конечно, господин… Благодарю, господин, – явно обрадовались мародерке полукровки.
Казаки и лучники чуть ли не наперегонки бросились на шмон орков. Орки ведь, как правило, все свое носили с собой, так что ценностей при них должно быть достаточно. По крайней мере для нищих лучников и казаков это будет настоящее богатство, особенно учитывая, сколько пало орков. Всех не обобрать по полной, хорошо если только сливки снять удастся, все самое лучшее. В любом случае они хорошо прибарахлятся.
Обобранные трупы отправлялись в яму, которая стала медленно, но верно заполняться. Рядом росла куча железа в виде ятаганов и прочего колюще-режущего оружия, а также доспехов и другого барахла.
Ну что же, по крайней мере, чтобы снарядить легион деревянных солдат, стали хватит, подумал я. Недостающее количество откуют мои кузнецы. Доспехи можно раздать казакам и ополченцам, тем «голым», что прибудут ко мне на ПМЖ после этой битвы из Степи и Топи.
Что касается моей армии големов, потрепали ее знатно. От более чем тысячи в строю осталось немногим более двухсот. А уж как они выглядели – это просто кошмар, все порублены. Максимальное количество рук, оставшихся после боя, – две. У кого-то остались только обрубки – впрочем, этим инвалидам это, похоже, ничуть не помешало крушить своих врагов и обрубками, если судить по степени их замаранности кровью. Особенно те, кому руки срезали под острым углом: получились своеобразные копья…
Да уж, ремонт займет реально много времени.
А что касается новой армии, то тут меня ждут проблемы. Души-то взять неоткуда. Вряд ли слинявшие шаманы во время драпа не озаботились прихватить свои бубны и бубны погибших коллег. А собственных запасов душ даже на новую тысячу не хватит.
Положение могли бы спасти раненые орки. Можно было бы отдать их шаманке, но найти их среди такой кучи тел – задача не из простых, да и зомби постарались всех уконтрапупить окончательно. Так что те оставшиеся погоды не делали, учитывая, что Олгране еще придется хорошо потренироваться, прежде чем она научится изымать души.
Но я все равно решил, что по возвращении отдам приказ об изготовлении новой деревянной армии. Уж очень понравилось мне, как она действовала. А что касается душ, что-нибудь придумаем или какая еще возможность их получения появится.
Навскидку можно поговорить со стариками – их, правда, среди вновь прибывающих переселенцев крайне мало, жизнь и в Степи, и в Топи несладкая, и старики долго не держатся, но все равно, если кто-то готов отдать свою душу в момент естественной смерти добровольно, достаточно простого амулета-уловителя души. Конечно, не за просто так, а за вознаграждение для еще живых родных старика или, например, при освобождении сына или внука от обязанностей ополченца в случае войны.
Думаю, согласятся многие. Они ведь ничего не теряют.
– Ну а ты как? – поинтересовался я состоянием тяжело дышащей Ссашшиллессы, с ног до головы залитой кровью.
Последние ее превращения в туман, когда счет убитых ею стал приближаться к тысяче, обрели кровавый отсвет, то есть если первые превращения имели именно белесоватый окрас, то к концу сражения уже красный…
– Превосходно!
– Я и не сомневался.
– Я стала полноценной высшей, первой, кто смог перейти в состояние тумана после Войны! Ты понимаешь это?!
– Понимаю…
– О! Какое это счастье!!!
А мне все же надо поинтересоваться историей этой Войны, что там к чему и почему, если уж с нее начали новое летосчисление. Должно быть, это была не просто эпохальная война, а настоящий перелом.
– Кстати, у меня такой технический вопрос, – с усмешкой сказал я, – как же так получалось, что ты каждый раз обратно превращалась одетой?
– А как еще?
– Ну, в туман превращаешься ты, а не одежда…
– Превращается все, что находится в зоне ауры… а то раз превратишься – и все, в буквальном смысле голой останешься. Куда такое годится?
– Ну да…
Подошел к орчанке. Ее состояние меня волновало больше всего. Ведь не без ее помощи сегодня погибло столько ее соплеменников. Тысячи!
– А ты как?
– Нормально… Я бы даже сказала – прекрасно…
– В смысле? – удивился я.
