Полукровка до сих пор оставалась для северянина темной лошадкой. Она говорила еще меньше, чем эльфы, и в основном с Кенрамионном, который ехал рядом с ней. Так что компанию наемникам составлял лишь паладин. Впрочем, их, как и его, это вполне устраивало. Марк, несмотря на довольно юный возраст, оказался отличным собеседником, способным поддерживать разговор на любую тему, и Вегард с удовольствием общался с ним. Любознательный паладин засыпал берсерка вопросами о его жизни и северных землях. Марка через год должны были отправить в крепость Ледяная Стража, на смену братьям по ордену, поэтому он и проявлял такой интерес. Простой и честный паладин, мечтающий о подвигах во имя Света, быстро завоевал расположение северян. Хотя они и так хорошо относились к нему, после того как узнали, что он сражался в битве за обитель ордена в Хагенроке. Дети Торфела всегда ценили верность слову и воинскую отвагу, ставя их превыше всего. К тому же, за исключением обостренного чувства ответственности и справедливости, бесконечной доброты и честности, абсолютной веры в торжество Света и идеалы ордена, Марк и вправду был хорошим парнем.
Не то чтобы Вегарду не нравились паладины, нет. Он просто смотрел на жизнь несколько иначе. Проще. К примеру, в отличие от паладина, Вегарду никогда не пришло бы в голову жертвовать собой ради незнакомого человека. Какой толк от мужчины, если он не может постоять за себя или хотя бы достойно встретить смерть? Женщины и дети – другое дело; и то северянин в точности не знал, как бы он поступил в той или иной ситуации, предпочитая действовать по обстоятельствам. А большинство паладинов, которые целиком и полностью посвящали свою жизнь служению Свету, не задумываясь бросились бы даже в пасть к голодному дракону, если это могло кого-нибудь спасти.
От размышлений о превратностях жизненного пути Вегарда отвлек проснувшийся Тред. Старый воин взял в привычку дремать в седле, так как благочестивые речи Марка его зачастую порядком утомляли.
– Подумать только, подрядились сопровождать эльфов и жрицу! Что дальше? Наймемся водить пилигримов и паломников? А потом добровольно отправимся таскать стариков на своих горбах? – вполголоса завел свою старую песню Тред.
Старый воин придирчиво посмотрел на Вегарда, но тот никак не отреагировал на слова друга. «Старый медведь» недовольно посопел, но, как оказалось, даже и не подумал прекратить свои причитания.
– Сколько мы уже трясемся на этих клячах? – как всегда ворчливо поинтересовался одноглазый северянин, недовольно покосившись на породистого жеребца эльфийской породы, на котором и восседал.
– Около месяца, – пожал плечами берсерк, наблюдавший, как паладин что-то обсуждает с Энвинуатаре.
– С ума можно сойти в этих дрянных лесах! – Тред с непередаваемой тоской окинул взглядом надоевший пейзаж. – Мало того, что они всегда зеленые, так еще и погода тут одна и та же.
– Вечная весна. – Вегард потянул свежий лесной воздух носом и поднял глаза к голубому небу, выглядывающему из-за раскидистых крон высоких деревьев. Крохотные беленькие облачка вальяжно проплывали по бескрайнему небесному океану, не обращая никакого внимания на происходящее на земле.
– Да здесь даже когда дождь льет, и то солнечно! – не успокаивался наемник. – Или ты не заметил?
– Конечно, я не заметил. Ведь это не я. Тьма знает сколько дней таскаюсь по этим лесам вместе с одним ворчливым старым медведем.
В ответ одноглазый воин пробурчал что-то отдаленно напоминающее извинения, заодно посетовав на злую судьбу.
– Долго нам еще чесать по лесам-то? – вновь обратился он к другу.
– Если бы ты не дрых всю дорогу, распугивая своим могучим храпом всю окружающую нас живность, то услышал бы, как Марк сказал, что через пару дней мы достигнем Лантонелла, а оттуда до Лесной Твердыни не так уж далеко… – Берсерк на мгновение задумался. – Примерно за пару недель доберемся.
– Так нам вроде как дальше надо, – погладил бороду Тред, – остроухие говорили, мол, нужно будет преодолеть еще несколько дневных переходов, тра-та-та… Надеюсь, не заплутаем.
– Если нас поведет темный, то точно не заплутаем, – успокоил товарища Вегард. – Темные эльфы довольно часто наведываются к Красному Гребню, за свеженькими скальпами.
– А еще чаще оставляют там свои, – весело поддержал его старик, искренне считая, что отлично пошутил.
– И такое наверняка случается.
– Скорее бы уже добрались, что ли… – Тред в очередной раз перевел печальный взгляд на бесконечные деревья, непрерывно тянущиеся вдоль широкой дороги, словно живая изгородь.
Вид, неизменно приводивший в восторг любого ценителя природы, северянам давно уже надоел. Залитые кровью поля сражений с парящими в мрачных небесах стервятниками были им милее, нежели зеленая безмятежность эльфийских лесов и легкие пушистые облачка на голубом небосводе, а предсмертные вопли врагов ласкали их слух слаще пения здешних птиц. Дикие сердца варваров требовали кровопролития, столь угодного суровому богу северян. Но пока помахать оружием случая не представлялось, и Тред, печально вздохнув, вновь прикрыл глаз, собираясь задремать. К тому моменту когда Марк, развернув своего белоснежного скакуна, поравнялся с берсерком, одноглазый воин уже погрузился в сон.
– Леди Энвинуатаре желает поговорить с тобой. – После долгих убеждений и даже угроз чрезмерно вежливый паладин все же сдался и наконец-то перешел с северянами на «ты».
– С чего бы это леди вздумалось пообщаться с варваром? – Вегард улыбнулся. – Не обращала на нас внимания целый месяц, считая чем-то вроде лишних лошадей, а сейчас ее потянуло на откровения? – Видимо, дурное настроение Треда все-таки оказалось заразным, и Вегард, вопреки своему обыкновению, не стал скрывать эмоций за маской хороших манер.
– Она попросту не знает, о чем с вами можно поговорить. Видишь ли, леди Энвинуатаре – жрица и крайне редко общается с такими людьми, как вы. Тем более она выросла в благородной семье…
– Я уже понял, что здесь только я да Тред из простых смертных, все остальные, включая лошадей, – особенные. – Берсерк не мог не съязвить. Такое бывало довольно редко, но иногда ему надоедало вести себя вежливо и учтиво. В такие моменты молодой воин отбрасывал все, чему его учила мать, происходящая, кстати, из древнего аристократического рода, и становился больше похожим на своего отца – обычного воина.
– Я думал, мы друзья, и… – Паладин обиделся и взглянул на северянина с укоризной.
– Друзья, друзья. Прости мне мое поведение, приятель. Просто до смерти надоело это скучное путешествие. – Берсерк нисколько не кривил душой. Он и вправду считал Марка своим другом. Пусть не самым близким, но все же другом, и совсем не собирался обижать его без веской на то причины.
– Понимаю, – вздохнул паладин, – но Свет учит нас кротости и смирению! – Его ясные глаза сверкнули.
– Вот смирись и укротись, коли учат-то! Не мешай спать! – недовольно глянул на Марка проснувшийся Тред. Если настроение одноглазого северянина почти всегда было плохим, то в моменты пробуждения оно ухудшалось еще больше. Намного больше. – Чего надо-то?
