Глава 18
Мой приезд обратно в поместье ознаменовался лишь приятными новостями – наверное, потому, что предыдущие новости были обратного свойства. Хорот не только состряпал пару гранатометов, а к ним самозарядные винтовки (четыре штуки), он сверх того торжественно преподнес мне два тяжеленных листа резины размером полметра на метр (приблизительно).
Оружие тут же было отдано на пристрелку и для тренировок стрелков. Что до резиновых щитов, то пришлось потратить сколько-то времени на обсуждение проблемы их соединения в полноценное одеяло. Сошлись на медных заклепках, причем ввиду тяжести я настоял, чтобы расстояние между ними было не более пяти местных дюймов. На практическое опробование решили пустить курицу в клетке. А вот задание насчет револьвера я решил придержать вплоть до получения работоспособных патронов.
Тарек, в свою очередь, доложил, что Рухим-аг не ночует у себя в доме, но пребывает в своем поместье:
– Мы в бинокль разглядывали, ошибки быть не может. Тот бинокль, который тяжелый.
Тарек имел в виду мою попытку состряпать нечто двадцатикратное. По расчетам так должно было выйти, но качественное изображение получить не удалось. А уж по тяжести прибор был вне конкуренции. К его литому корпусу еще ремешок попрочнее или цепочку – и можно использовать как оружие.
– И еще одно. К нему приезжали трое: один с зеленой лентой, да двое бакалавров, но зачем и почему – узнать никак нельзя. То ли ученики, то ли соглядатаи, не разберешь.
Паранойя радостно заголосила:
– Они ведут разведку! Они собирают о нас сведения!
Ну да, собирают. А что мы можем поделать? Даже пройтись с расспросами по университету – и то нельзя. Недоброжелатели враз получат доказательство того, что мы следим сами. Впрочем, они не дураки, а значит, уже об этом догадались.
– Сверх того… это не вполне мое дело… но к нам приезжала Намира. Может, просто чтобы узнать, как там Моана, но у меня сложилось впечатление, что у нее была информация. Пусть не сундук, но уж верно ларец. Расспроси Сарата, он должен знать.
Уж этот совет я не собирался пропускать мимо ушей. А у меня, в свою очередь, тоже нашлось приятное сообщение:
– Еще дело, друг. Я пообещал твоим ребятам, что мы отметим нашу морскую победу, но сам знаешь, что случилось. Пусть не думают, что я забыл. Как Моана выздоровеет, так и попразднуем.
Никаких возражений не последовало.
Я попросил позвать моего лиценциата. Сразу же бросилось в глаза: выглядел он много лучше, чем при нашем последнем разговоре.
– Сарат, для начала расскажи, как ее состояние?
– Да она уже ходит, сама ест, только бегать и танцевать пока ей нельзя. Впрочем, завтра уже можно снять часть конструктов. И Намира то же говорит.
– А еще что она говорит?
– Был большой шум в Академии. Маги жизни его подняли. Академия назначила расследование; оно, считай, закончено. Остались мелкие формальности. Официально Рухим-аг признан невиновным, как Моана и предсказывала…
Тут лицо Сарата налилось яростью. Если можно прошипеть, одновременно прорычав, то это он и сделал:
– Осторо-о-ожный… Однако признаны виновными его подчиненные, по закону он несет (незнакомое слово) ответственность.
– Стоп. Объясни мне, какая она такая, эта ответственность.
Термин оказался юридическим, так что мое невежество было вполне простительным. Больше всего под незнакомый термин подходило русское словосочетание «гражданская», потому что отвечать приходилось ценностями или деньгами.
– И вот что: вплоть до окончания расследования ему запрещено покидать поместье.
– Нам-то что с этого?
– Ему труднее делать козни.
Моя паранойя разразилась саркастическим смехом.
– Трудно не значит невозможно. У него есть подчиненные.
– Да, в городе. Из поместья ими труднее руководить.
Тут мысли снова спрыгнули на уже утоптанную позицию:
– Говоришь, Моане завтра снимут конструкты?
– Она сама себе снимет. Но не все, лишь часть.
– А все когда?
– Скажем, через два дня.
– Значит, тогда и устроим мозговой штурм.
Энтузиазм аж полыхнул огнем:
– У тебя есть идеи, командир?
– Нет, это у вас есть идеи, просто вы еще о них не знаете.
– ???
– Будете генераторами… я хотел сказать, создавателями идей. А я постою в сторонке. Ну, скажу пару слов, может быть.
В моих словах явно усомнились, но я не обратил внимания на этот подрыв авторитета.
– И еще вопрос: Намире подарок выдали?
– Ну а как же!
– Хотел бы я видеть, как она прореагировала.
И тут Сарат абсолютно неожиданно блеснул актерскими способностями:
– Вот как…
Он чуть-чуть надул щеки, отчего его лицо сделалось почти таким же круглым, как у Намиры, потом изобразил на физиономии недоверие, потрясение и восторг (все сразу), затем очень картинно всплеснул руками, после чего состроил мину гордости и неприступности и бросил дамским голосом:
– Я это не возьму. Слишком дорогой подарок.
Голос Намиры мне слышать не доводилось, поэтому оценить мастерство подражания было трудновато. Но мимическая игра оказалась настолько блистательной, что я расхохотался.
– Вы ее уговорили?
– И даже не вспотели.
Значит, Сафара можно не беспокоить. А что еще осталось?
– Есть дело к Шахуру. У нас появилось противомагическое одеяло, надо его опробовать. Пусть раздобудет клетку с курицей. «Молния» и «Красная сеть». Никаких заклинаний типа «Водяного копья» или там «Ледяной стрелы»; «Воздушный кулак» оно тоже не держит. Можно попробовать «Серое копье», но это к Тугуру.
Ира чувствовала себя хорошо. Мы обменялись поцелуями и словами. Но одна ее фраза заставила насторожить уши:
– Моана в такой ярости, что даже не будь у тебя намерения прикончить Рухим-ага, она сама бы это сделала так или иначе.
– ?
– Ты видел, куда попала стрела?
Я честно признался, что нет.
– А я да. На четыре дюйма ниже – и задело бы матку, а там ее двойня…
Вот оно что. Урок мне: замечать и такие детали.
– Ты не думай, Моана очень сильный маг, она их бы спасла, но даже без того была близка к истощению, а уж если бы плод задело…
Вот теперь картина проясняется; впрочем, она и без того была понятной. Особенно если учесть надежды, которые возлагаются на этих детей. В любом случае, Моана не испытывает добрых чувств к академику.
