— Не могу просто так сидеть. Меня то в холод, то в жар
бросает. Даже голова под париком вспотела.
— Тогда сними этом парик к чертовой матери! Сейчас он
тебе меньше всего нужен.
— Как это я без парика, если у меня еще волосы не
отросли?! Это все равно, что загорать без лифчика на пляже.
— Скажешь тоже, — отмахнулась подруга.
Я снова ударила ногой в стену и почувствовала, что
провалилась в какое-то пространство. Не удержав равновесие, я грохнулась на
пол.
— Тебя что, уже ноги не держат?
— Держат, только тут стена не совсем в порядке, тут есть
какой-то ход.
Потерев ушибленную коленку, я поднялась истала ощупывать
стену. В стене оказалась небольшая дверца. Видимо, махая ногами, я нечаянно
открыла ее.
— Милка, я открыла какую-то дверцу, — задыхаясь,
проговорила я.
— Какую еще дверцу?
— Хорош сидеть, вставай, вместе посмотрим. Ты же у нас
дерешься, как Рембо, значит, и впереди должна идти ты.
— Нашла крайнюю, — проворчала подруга, но все же
поднялась и подошла к открытой двери.
— Прямо чертовщина какая-то. Не нравится мне все это…
Она тяжело задышала и ухватилась за мою руку.
— А мне даже очень нравится. Может, черезэту дверь мы и
выберемся.
— А вдруг там тупик?
— Ну хотя бы попробовать надо!
Как я и предполагала, бесстрашная Мила полезла первой.
Дверца была не больше окошка, поэтому лезть приходилось на четвереньках,
согнувшись в три погибели. Мы очутились во второй темной комнате.
— Был бы у нас фонарик… — прошептала я.
— У нас бы не только фонарик был, но и пистолет, если
бы ты себя нормально вела, — сердито отозвалась подруга. — Не дом, а
какой-то склеп. С виду нормальная дачка, вполне рабоче-крестьянская… А внутри
сплошные лабиринты.
Я медленно шла рядом с Милой, не выпуская ее руку из своей,
и чувствовала, как сжимается мое сердце.
— Тебе страшно? — подавляя собственный страх,
спросила я.
— Конечно. Ты думаешь, мне никогда не бывает страшно?
— Не знаю… У тебя такая работа…
— Это не играет никакой роли. Любому бывает страшно. У
меня вообще психика расшатана. Я почти каждый день под пулями. Рискую своей
жизнью ради совершенно чужого человека, который иногда так из себя выведет, что
хочется заехать ему в ухо.
— Я думала, ты вообще ничего не боишься.
— Я мышей боюсь и крыс тоже. Сердцем чувствую, что их
здесь полно. Повсюду скрежет слышится.
Скоро мы убедились, что эта комната не имеет второго выхода.
Пахло здесь еще более скверно. Я с трудом сдерживала приступырвоты.
— Если мы сейчас отсюда не уйдем, я не выдержу. Пошли
отсюда поскорее.
— Тут где-то покойник, — не обращая внимания на
мою жалобу, сказала Мила. — Это трупный запах, я не могу ошибиться.
— Какой это запах?
— Трупный. Глухая, что ли?
— Ты хочешь сказать, что где-то тут лежит труп?!
— Не знаю. Но в помещении трупный запах.
И тут мы наткнулись на что-то лежащее у самой стены.
— Мила, что это? — заикаясь, спросила я.
Сев на корточки, она потрогала странный предмет.
— Это труп.
— Что?!
— Труп женщины.
Мне показалось, что я схожу с ума. Еще немного, и я просто
потеряю сознание.
— Это труп женщины, — повторила перепуганная не
меньше, чем я, подруга.
— А откуда ты знаешь, что это женский труп?
— На ней юбка.
— Юбка?!
— Да, только труп черви уже почти съели.
— Черви?! Какие еще черви?!
— Ну какие? Трупные…
Схватившись за голову, я издала пронзительный крик и
бросилась искать выход из этой комнаты. Как только мне удалось найти дверцу,
прошмыгнула в первую комнату, упала на пол и заревела. Следом за мной вернулась
Мила. Плотно закрыв потайную дверь, она села рядом со мной и погладила меня по
плечу:
— Давай заканчивай реветь. Ты что, трупов никогда не
видела? Я трупов не боюсь. Бояться нужно живых, а не мертвых. Жизнь научила
меня сдерживать эмоции. Раньше я такой же размазней была. Помню, когда мать
умерла, я испугалась, совершенно не знала, что делать. Стою посреди улицы,
реву. Люди проходят, бросают в мою сторону безразличные взгляды, ни одна
сволочь не подошла, никто не спросил, что у меня случилось. Понимаешь, никому
нет никакого дела. У каждого свои проблемы. А я ведь осталась совсем одна, отец
еще раньше скончался. В кармане ни гроша, а в пустую квартиру даже зайти страшно.
Я ведь тогда специально на улицу вышла… Думаю, вокруг люди. Они поймут и
помогут. Мне ведь не много нужно было. Обыкновенное человеческое участие, и
только. Хотелось, чтобы кто-то за плечи обнял, сказал доброе слово… Я тогда
пошла куда глаза глядят и поняла одну простую истину — в этой жизни мне
надеяться не на кого, кроме себя самой. Теперь ни одна собака не узнает, что
творится у меня на душе. Ни одна… А покойников ты зря боишься. Это я тебе
говорю. В нашей школе телохранителей знаешь сколько народу погибло… Работа у
нас такая — за других своей жизнью рисковать. Я не одного друга и не одну
подругу похоронила… Так что, я с мертвыми на «ты».
Мила замолчала. Я немного успокоилась и спросила:
— Слушай, а кто убил эту женщину? Почему она там лежит?
— Этого я не знаю, я же не частный детектив и никогда
им не была.
— Я просто подумала, почему ее в землю не закопали или
в реку не скинули. — Опыт у этих сволочей имеется… Почему от одних трупов
избавляются, а другие прячут прямо там, где живут.
— Это и в самом деле странно. Зачем эту женщину в
подвале держать, ведь такой запах разносится. — Мила встала и сделала
несколько кругов по комнате. — Ну и поездочка у нас с тобой получилась.
Пистолета нет, время пропало даром и еще неизвестно, чем все это закончится. И
какого черта я пошла на эту авантюру…
— Ты жалеешь?
— Ну, а ты как думаешь?
— Значит, жалеешь. Но я ведь не знала, что так
получится. Думала выкопаем шкатулку — и все. Эта дача принадлежит Костиному
отцу…
