— Будешь орать, щас и тебе достанется. — Сергей
посмотрел на меня одуревшими от водки глазами и снял пистолет с предохранителя.
Ситуацию спас Саня. Он отобрал пистолет и спрятал в карман.
— Ты давай тут заканчивай палить по пьяной лавочке.
Скоро шеф подъедет, он нам приказа на это мокрое дело не давал. Велено было
запереть девок и ждать его приезда. И чего тебе неймется. Хотел девок подпоить
и потрахаться? Тебе что, твоя баба не дает, что ли?!
— Мне-то моя дает. Она покладистее этой суки. А на
приказы я плевал. Если она сейчас водки не выпьет, я ее замочу, меня даже ты не
остановишь.
— Ты хоть понимаешь, что тебе за это будет?! Тебе давно
надо было вшиться. Забыл, как ты в прошлый раз по пьяни на машине рассекал и
молодую девчонку на остановке сбил?! Короткая же у тебя память! Может тебе
напомнить, как тебя главный из тюрьмы вытащил, как ты на коленях стоял и клялся,
что больше никогда пить не будешь?! Этой девчонке всего пятнадцать было.
— Я знаю, что делаю. Гордость не только у этой охранной
шлюхи есть, у меня тоже.
— Но ведь мы даже не знаем, кого она охраняет! У нас
проблем может быть выше крыши!
— Не будет у нас никаких проблем. — Сергей
посмотрел на Милу, а затем перевел взгляд на меня. — Вообще никаких
проблем не будет. Мы сейчас этих девок замочим и в реку скинем. Главному
скажем, что мы их еще ночью проверили и отпустили. Мол, они к этой даче никакого
отношения не имеют.
Сергей опустил голову на стол, похоже, задремал.
Надо было немедленно что-то предпринимать.
— Саня, — тихо заговорила я, — ты здесь
единственный здравомыслящий человек, не смей слушать этого алкоголика. Нас
нельзя убивать. Нам нужно помочь. Подруга может умереть. Она теряет слишком
много крови. Давай отвезем ее в больницу. Ради всех святых, помоги. Если ты
сейчас спасешь жизнь ни в чем не повинной девушки, то Бог отпустит тебе твои
прошлые грехи.
Видимо, мои слова как-то подействовали на твердолобого Саню.
Он почесал в затылке и задумался. Я решила продолжить свое наступление:
— Нельзя медлить ни минуты. Она может умереть в любой
момент. А милиции тебе бояться нечего. Мы на эту дачу попали случайно. Никто не
знает о том, что с нами здесь случилось. Я же тебе сказала, чтобы ты не думал о
милиции. Никто ничего не узнает. Ты только помоги довезти ее до больницы.
— Ну Серега, ну и придурок, — покачал головой
Саня. — Нарубил дров, а мне теперь расхлебывать. Я что, крайний, что ли? Я
уже замучился отвечать за твои пьяные проделки.
Сергей попытался приподнять пьяную голову, но это ему не
удалось.
Я посмотрела на Милу и ужаснулась. Она совсем позеленела,
стала похожа на покойницу. И все же она дышала… Я не хотела ее потерять. Нас
многое связывало, мы слишком многое пережили вместе. Она была единственным
человеком, который знал, какую цену я заплатила за то, чтобы надеть парик,
выйти на улицу и посмотреть на летнее солнышко… Она понимала меня, как никто
другой… Она сама прошла через все круги ада и знает цену обыкновенной
человеческой жизни. Вернее, необыкновенной, человеческая жизнь необыкновенная
сама по себе. Встав, я схватила пустую бутылку и ударила Сергея по голове. Он
рухнул на пол. Думаю, он не чувствовал никакой боли, пьяные вообще ничего не
чувствуют. Они как зомби.
— И бить-то как следует не умеешь, — усмехнулся
Саня.
Я опустилась перед Саней на колени, схватила за руку и
заголосила:
— Помоги мне донести ее до машины, пока этот придурок
не очухался, помоги, пожалуйста, скорее!
— Между прочим этот придурок — мой друг, не
забывайся, — огрызнулся Саня.
— А эта истекающая кровью девушка — моя подруга.
— Я не могу, я вообще не знаю, что делать. Вот шеф
приедет и все скажет. Я не могу принимать никаких самостоятельных решений. Не я
же в нее стрелял.
— А когда он приедет?
— Может быть, утром, а может, и позже. Он сейчас с
любовницей отдыхает, его тревожить нельзя.
— Но ведь бывают какие-то экстренные случаи?!
— Это не тот случай, когда его можно тревожить.
— По-твоему, смерть человека совсем ничего не значит?!
— Что ты ко мне прицепилась? Не могу я ему позвонить,
он отключил свой мобильный.
— Тогда ты должен принять решение сам.
— Не могу, не имею на это права.
— Да что ты заладил, как попугай — не могу да не могу?!
Когда ты сможешь, будет поздно. Ладно, оставайся здесь. Я сама дотащу ее до
машины. А с тобой мы никогда не виделись и друг друга не знаем.
— Я тебя не пущу.
— Почему?!
— Потому что не могу.
— А что ты вообще можешь?! — Мила вновь застонала.
— Принеси еще бинты! Что ты сидишь, как истукан, делай,
что говорю! — прикрикнула я, размазывая по щекам слезы.
Саня, не торопясь, пошел в другую комнату.
Мила открыла глаза и облизала пересохшие губы.
— Беги, быстрее беги. Ты еще можешь спастись.
— А ты? Я не могу тебя оставить, — покачала я
головой.
— Мне уже ничего не поможет, а следом за мной они убьют
и тебя. Это же конченые отморозки, разве ты не видишь…
— Ты только держись, ты должна жить, ведь ты же такая
сильная, — заговорила я, глотая слезы. —Ты самая сильная, ты же сама это
знаешь.
— Беги, — вновь прохрипела подруга. — Ты
сможешь позвать на помощь. Ну, уходи, он сейчас вернется.
Мила вновь потеряла сознание.
— Милочка, родненькая, ты только держись. Я быстро,
туда и обратно. Нам помогут. Нам обязательно помогут, — лихорадочно
шептала я, поправляя парик.
