Я опустила глаза и старалась не показать Охватившее меня
смятение. Мне еще никто не заказывал в ресторане целое ведро клубники со
сливками. Сунув одну довольно большую клубнику в рот, я подняла глаза и
внимательно посмотрела на Марата. Он продолжал мирно поглощать свой шикарный
обед и с любопытством наблюдал за моей реакцией. Наверно, ему нравилось
шокировать своих дам и сорить деньгами.
— Вкусно? — спросил он и обнажил в улыбке свои
белоснежные зубы. — Послушай, и все-таки мне кажется, что мы где-то раньше
встречались. Уж больно мне знакомо твое лицо. Ты ничего не можешь припомнить в
этом плане? Может быть, ты мне просто кого-то напоминаешь?
— Мы встречались, — я перевела дыхание и высоко
закинула голову.
Я решила раскрыть карты и рассказать Марату, кто я такая.
Марат засунул в рот кусок отбивной и стал вновь сверлить
меня взглядом.
— И где? Вот видишь, интуиция меня не подводит.
Напомни, в каком ресторане это было?
— Это было не в ресторане. Это было в онкологической
больнице.
— Где?!
Лицо Милиного шефа заметно помрачнело и вытянулось.
— В онкологической больнице. Я видела, как вы приезжали
туда к одной девушке.
— Возможно. А ты там что делала?
Я опустила глаза и нервно застучала пальцами по столу:
— Я навещала свою знакомую.
Марат облегченно вздохнул и достал из кармана пачку сигарет.
Пустив небольшое кольцо дыма, он совсем тихо сказал:
— У меня заболела одна знакомая. Я несколько раз ее
навещал.
— А что с ней сейчас? — подняла глаза и посмотрела
на Марата взглядом, полным надежды.
— Она вылечилась. Слава Богу, все обошлось.
— Это была любимая девушка?
— Любимая?! — Марат злобно усмехнулся и потушил
тлеющую сигарету. — А что такое любовь?
— Любовь, это когда… — Я хотела было что-то сказать, но
резко замолчала. Я и сама не знала, что такое любовь. Все мои любовные истории
были обречены на провал. И мой брак по любви закончился печально, не оставив
ничего, кроме боли и разочарования. — Зачем я тебе буду объяснять, что
такое любовь, если ты и так все знаешь. У каждого на этот счет свое мнение.
— У меня вообще нет никакого мнения на этот счет.
— Значит, та девушка, к которой ты приезжал в больницу,
не была любимой…
— Значит, не была.
— Жаль, а она очень сильно тебя любила.
— Ты ее знала? — Глаза Марата быстро забегали, а
взгляд стал еще более холодным. — Говори, не молчи. Терпеть не могу, когда
меня водят за нос.
— Я не вожу за нос. Я могу запросто ответить на твой
вопрос. Я познакомилась с твоей девушкой в больнице и очень много о тебе
слышала. Она тебя любила и надеялась выйти за тебя замуж.
— За меня замуж?!
— Да. Только не утверждай, что ты этого не знал.
— Вот это для меня настоящая новость!
— Почему?
— Потому что я никогда бы не женился ни на одной из
своих халдеек.
— Каких еще халдеек? — опешила я.
— Ну, на слугах, если тебе непонятно. Я не привык
вступать в личные отношения с людьми, которые на меня работают и которым я
плачу.
— Но ведь вы были близки! — В моем голосе
прозвучало отчаяние. Мне было обидно за подругу и хотелось наговорить этому
жирному борову кучу гадостей. Но я не могла, не имела на это права, потому что
Марат был единственным человеком, который мог бы мне реально помочь разыскать
и, если не поздно, спасти Милу.
— Я смотрю, ты хорошо осведомлена, а я не люблю, когда
посторонние люди знают про меня слишком много. — Голос Марата не предвещал
ничего хорошего. — Я хочу знать, кто ты такая и что тебе от меня нужно.
— Я та самая девушка, которая звонила вам сегодня
ночью, — призналась я. — Я Милина подруга. Мы лежали в одной палате.
Тогда я ужасно выглядела, поэтому ты не узнал меня.
Я стянула с себя парик, чтобы продемонстрировать свои
поредевшие волосы. Охранники, сидевшие за соседним столом, открыли рты. Натянув
парик, я почувствовала, что по моему лицу катятся слезы.
— Думаю, что у тебя нет необходимости сомневаться в
правдивости моих слов, — прошептала я.
Марат побледнел:
— Я тебя вспомнил. Ты очень сильно изменилась.
— Болезнь всех меняет.
— Я бы никогда не подумал, что на твоей голове парик…
— Это парик очень хорошего качества.
— Откуда ты узнала, что я обедаю именно в этом
ресторане?
— От Милы. У нас было очень много времени, чтобы узнать
друг друга. Мы разговаривали ночи напролет. Она говорила только о тебе. Почему
ты отказался ей помочь, ведь она отработала на тебя столько лет!
— У меня такая жизнь… Меня могут подставить в любой
момент. Иногда мне кажется, что я боюсь даже собственной тени. Я никогда не
срываюсь по первому зову, потому что этот зов может оказаться игрой моих
недоброжелателей.
— Получается, что ты не поверил моему звонку?
— Я не поверил в то, что этот звонок правдив. — Во
мне шевельнулась надежда, и я сделала довольно приличный глоток ликера.
— Значит, ты мне поможешь?
— Не знаю, смогу ли я тебе помочь, но я хотел бы
услышать, что произошло с моей бывшей сотрудницей.
Поставив бокал, я начала свой рассказ. По понятным причинам
я опустила подробности и не сказала, по какому поводу мы приехали на чужую дачу
— просто решили сорвать чужие яблоки и напоролись на неприятности. Марат
внимательно меня слушал. Когда я закончила свой рассказ, он тяжело вздохнул и
уставился на меня подозрительным взглядом.
— Какого черта вы делали на чужой даче?
— Я же сказала, хотели нарвать яблок.
— Ночью?
— А почему бы и нет. Обычно днем на дачах кто-то
бывает. Или хозяева, или соседи. Мы ехали на дачу к моему другу и по дороге,
когда увидели красивую яблоню, остановились.
— А зачем Мила взяла с собой пистолет?
— Но ведь она же всегда ходит с пистолетом…
