Я не знаю, сколько времени мне пришлось петлять между могил.
Кажется, целую вечность. Остановившись, я посмотрела назад — поблизости никого
не было. Возможно, верзила затаился и ждет подходящего момента, чтобы на меня
напасть. Глотнув воздуха, я собралась с силами и побежала дальше. На краю
кладбища я встала, отдышалась и огляделась по сторонам. Посреди пустыря стоял
вагончик, в котором мерцал тусклый свет. Подойдя к вагончику, я принялась
громко стучать и пинать закрытую дверь ногами. Наконец передо мной предстал
заспанный сторож.
— Какого черта ты спишь, когда у тебя на кладбище
творится черт знает что!!! Срочно звони в милицию!!! — закричала я. —
Там, в склепе, орудуют сектанты! Они убили девушку!!! Их там человек восемь, не
меньше! Между могил лежит парень! Ему разбили голову! Я даже не знаю, жив он
или нет!!!
Сторож протер заспанные глаза и дыхнул на меня перегаром:
— Ты чо, пьяная? Какие еще сектанты? У нас их отродясь
не было.
— Сам ты пьяный!!! — оборвала я его. — У тебя
телефон есть?! Быстро звони в милицию!
Сторож покрутил пальцем у виска, но все же вернулся в
вагончик и взял телефонную трубку. Набрав номер телефона милиции, он протянул
трубку мне и откровенно зевнул:
— Сама говори, что там с тобой произошло. Схватив
трубку, я, запинаясь, принялась рассказывать обо всем, что увидела.
— Скоро они приедут? — спросила я сторожа, когда
на том конце провода повесили трубку.
— Часа через полтора, не раньше.
— Как это — через полтора?!
— Молча. До райцентра далеко, раньше никто приехать не
сможет.
— Ну у вас здесь и порядки! — вздохнула я и пошла
к выходу.
— А ты куда собралась?
— Куда надо!
— Сиди вместе и жди, пока приедет милиция. Ты вызывала,
ты и разбирайся.
— Сейчас, разбежалась! — огрызнулась я и громко
хлопнула дверью.
Я прекрасно понимала, что, если патрульная машина прибудет
только через полтора часа, в злосчастном склепе никого уже не будет. Сейчас
нужно найти Антона. Это очень опасно, опаснее, чем можно предположить.
Невдалеке виднелась река. Где-то там сарай, в котором стоит старое ведро. Нужно
успеть положить туда деньги.
Добежав до реки, я остановилась. Мне показалось, что кто-то
бежит следом за мной. Я затаила дыхание и внимательно вгляделась в кромешную
темноту. Никого не было. И все же я не могла ошибиться. Я отчетливо слышала
чьи-то шаги, которые доносились откуда-то сзади. Может быть, это эхо от моих
собственных шагов? Конечно же, это эхо! И как я сразу не поняла… Я спустилась к
самой воде и вновь прислушалась. Как только я встала, звук сразу замер. Я
двинулась вправо и шаги зазвучали опять. Я остановилась — и услышала тишину. От
сумасшедшего страха сердце готово было выскочить из груди. Каждый следующий шаг
давался мне с огромным трудом, я четко осознавала, что беспокоящий меня звук
никак не может быть эхом моих шагов. Не выдержав, я резко остановилась и громко
крикнула:
— Есть там кто-нибудь?!
Естественно, мне никто не ответил. Шаги невидимого
преследователя сразу возобновились, как только я двинулась вперед. Я побежала.
Стало неимоверно тихо. Я остановилась и сделала несколько медленных шагов
вперед. Не было слышно ни звука. Почувствовав минутное облегчение, я крепче
прижала сумку к груди и, стараясь хоть немного отдышаться, пошла в сторону
сарая.
Тропинка была настолько узкой, что я с трудом удерживала
равновесие и несколько раз падала. Наконец передо мной появился
полуразвалившийся сарай. Там должно стоять оцинкованное ведро. Если оно стоит,
я у заветной цели. Нащупав дверь, я толкнула ее ногой и вошла. В сарае было
совсем темно. Я прислушалась. Мне показалось, что в нескольких шагах от меня я
слышу чье-то прерывистое дыхание. Неужели это тот, кто преследовал меня от
кладбища до реки? Получается, он знал маршрут и успел меня опередить…
— Кто здесь?! — громко крикнула я. — Я
принесла деньги. Ровно пятнадцать тысяч долларов. Я хочу выкупить своего сына.
Ответа не было. Сделав несколько шагов, я споткнулась о
стоящее посреди сарая ведро и упала. От резкой боли я села прямо на землю. В
тот момент, когда я открыла сумочку, чтобы достать деньги, на мою голову
обрушилось что-то тяжелое. Я не помню, что было дальше, просто какие-то яркие
вспышки света в глазах. Кто-то наносил мне удары ногой, но я не чувствовала
боли. Только ощущала грубый мужской ботинок на толстой подошве… Потом я
потеряла сознание…
Когда я очнулась, у меня раскалывалась голова и все плыло
перед глазами. Господи, неужели я еще жива?! А может быть, я умерла? А может
быть, смерть именно такая? Нет, я жива. Если я еще шевелюсь, значит, живая. У
меня болит голова, меня бьет озноб. Мертвецы не должны этого чувствовать. Они
вообще не могут ничего чувствовать.
С трудом открыв глаза, я попыталась подняться и вскрикнула.
Рядом со мной был Антон.
— Очухалась? — испуганно спросил он и, достав
носовой платок, вытер кровь с моего лица.
— Антон, ты???
— Я, конечно, кто ж еще…
— Господи, ты живой? — не верила я своим глазам.
— Живой. А ты-то как?
— Не знаю. Все болит.
— Это пройдет. Тебе хорошенько досталось. Антон помог
мне сесть. Все завертелось, закружилось перед глазами. Я снова потеряла
сознание. А когда пришла в себя, то окончательно поверила, что осталась жива и
что Антон рядом.
— Значит, мы не в аду? — все-таки спросила я.
— Нет. С чего ты взяла, что мы попадем в ад, когда
умрем? Мы попадем в рай, это я тебе гарантирую. Только нам еще умирать рано. У
нас с тобой вся жизнь впереди. — Антон помог мне подняться. Сделав
несколько шагов, я попыталась нащупать ведро, но его нигде не было видно.
— Ведро валяется в конце сарая, — сказал
Антон. — А сумка?
— Сумки, естественно, нет. Ни сумки, ни денег.
— Как это?
— Я думаю, их забрал тот, кто тебя избил.
— О Боже. — Я сплюнула скопившуюся во рту кровь.
— Когда я зашел в сарай, ты лежала без сознания. Ни
сумки, ни денег не было. Ты хоть помнишь, кто на тебя напал?
— Нет. Я его не видела. Я только знаю, что он шел за
мной от самого кладбища. Я это чувствовала… Я слышала его шаги… Господи, что же
теперь будет с моим сыном?
— Я думаю, что тот, кто забрал деньги, избил тебя и
украл твоего сына, — одно и то же лицо.
