— Почему ты так думаешь?
— Не знаю. Наверное, интуиция. Если это один и тот же
человек, то твой сын будет завтра дома.
— Тогда зачем ему было меня избивать? Я бы все равно
положила деньги под ведро?
— Пока это загадка.
Антон взял меня под руку, мы пошли к реке. Несмотря на все
пережитое, я ощущала ни с чем не сравнимое блаженство. Мы снова оказались
вместе и знаем цену нашей случайной встрече. Мне было глубоко наплевать на то,
что наше настоящее, а возможно, и будущее сулит огромные трудности. Я молила
Бога только об одном: чтобы он дал нам силы чувствовать твердую почву под
ногами и стоя не потерять свою любовь и гордость. Я поражалась преданности
Антона. Чувствовала, что меня ждут изменения к лучшему в моей нескладной жизни.
Я была влюблена. Я просто сходила с ума от его прекрасной улыбки, мужественного
лица и этих безумных глаз, которые раздевают одним-единствен-ным взглядом.
— Господи, как здорово, что ты остался жив, —
вздохнула я. — Даже страшно подумать, что я могла тебя потерять…
— Я очнулся от воя милицейской сирены.
— Это я вызвала милицию. На моих глазах умирала
девушка… Там были озверевшие сектанты. Мне чудом удалось бежать… Только я не
рассчитывала, что милиция приедет так скоро. Ты не знаешь, им удалось хоть
кого-нибудь взять?
— Не знаю. Я сразу пошел к сараю, чтобы найти тебя.
Я прижалась к Антону и закрыла глаза. Закончились страшные
дни моего одиночества. Просто закончились и все. Словно их никогда не было. Я
всегда боялась одиночества. До своей болезни я любила бродить по улицам и
смотреть на проходивших мимо людей. Я шла по какому-нибудь шумному проспекту,
рассматривала светящиеся магазинные витрины… Мне нравилось теряться в
человеческом потоке и ощущать себя частью толпы. Вспомнив об этом, я
чувствовала какую-то горечь. Муж… Даже не верится, что когда-то я была готова
идти за ним на край света. Все изменилось за считанные часы. Какая же все таки
странная штука — жизнь.
— О чем ты думаешь? — спросил Антон.
— О тебе, обо мне, о нас…
— Ты вся дрожишь. Пойдем.
— Ты хочешь, чтобы мы пошли через кладбище?
— Теперь можем его обойти, — улыбнулся Антон. На
трассе, к нашему удивлению, моей машины не оказалось. Я осмотрелась.
— Если я не ошибаюсь, мы оставили машину именно здесь.
— Ты не ошибаешься, — сказал Антон.
— Тогда где же она? Думаешь, ее угнали?!
— Что-то вроде того.
— Кому она могла понадобиться? Была бы машина, а то
ведь так… Она мне от отца досталась. Металлолом. Может, поэтому ее Челноков и
не забрал. На чем же мы поедем домой?!
— Сейчас трасса пустая. Придется заночевать в деревне.
Нам нужно дождаться утра.
Мы направились в деревню.
— Утро вечера мудренее, — подбадривал меня
Антон, — утром поищем машину, может, она где-то совсем недалеко, просто
местная шпана решила на ней покататься. Доехали до ближайшей деревни и бросили
к чертовой матери.
— Нет, Антон, я уверена, машину угнал тот человек,
который ударил меня по голове, — возразила я.
В одном из домов горел свет.
— Ты как? — тихо спросил Антон.
— Нормально…
— Так уж и нормально. У тебя все лицо раздуто и ухо
совершенно синее.
— А у тебя на затылке запекшаяся кровь. — Дверь
открыла заспанная бабулька и испуганно посмотрела на нас. Антон не стал
дожидаться вопросов, улыбнулся заранее и спокойно заговорил:
— Мы проезжали по вашей трассе. У нас спустило колесо.
Пока я ставил запаску, на нас напали бандиты и отобрали машину.
— Свят, свят. Да что же это делается?! —
запричитала бабулька и пустила нас в дом. — На нашей трассе постоянно
что-нибудь происходит. Тут целые банды орудуют. Разве можно по ночам ездить?
— Нам бы помыться и поспать, а утром мы до дома
доберемся.
Бабулька поставила греться воду, достала бутылку самогонки.
— Возьми, это лучшее лекарство от всех
неприятностей, — сказала она Антону. — На кухне найдете соленых
огурчиков и вареную картошку. Я пошла спать. Мне вставать рано. Утром коровку
нужно подоить, курочек покормить, да еще свинья захворала.
— Спасибо, бабулька, — Антон чмокнул ее в щеку.
Бабулька засмущалась.
— Целуешь как молодую, осторожнее надо, а то дед может
проснуться, тогда нам обоим не поздоровится, — весело пробурчала она.
Когда вода согрелась, Антон взял полотенце, смочил его
теплой водой и принялся вытирать запекшуюся кровь на моем лице. Я морщилась и
тихо постанывала.
— Терпи. До свадьбы заживет, — ласково
приговаривал Антон и старался делать все как можно более осторожно.
— А когда свадьба-то?
— Как скажешь, так и будет.
— Ты хочешь на мне жениться? — От изумления я вытаращила
глаза.
— А почему бы и нет…
— Но ведь ты свяжешь себя с такой женщиной…
— С какой?
— Я взбалмошная.
— Это же замечательно.
— Я противная и нудная.
— Я всегда мечтал о такой.
— Я вредная и несносная…
— Это мои любимые качества.
Я замолчала и, уткнувшись в ладони, заплакала.
— О какой свадьбе можно говорить, если вокруг творится
такое… Ничего не известно ни о сыне, ни о подруге. У тебя есть сотовый?
— Есть.
— Я хочу позвонить родителям.
— Не надо говорить им о том, что произошло. Твоя мать и
так выглядит не самым лучшим образом. Так и до инфаркта недалеко. Ты должна ее
хоть немножко пожалеть и дать ей поспать. Ты позвонишь им утром.
Я согласно кивнула и посмотрела на тазик. Вода была алого
цвета. От увиденного у меня резко закружилась голова и вновь возникли приступы
тошноты.
— Тебе плохо?
— Нет, все в порядке.
Я не хотела расстраивать Антона.
— Послушай, а ты не хочешь снять парик? На нем кровь.
Я схватилась руками за голову. Мне показалось, что вместе с
париком окончательно исчезнет моя красота.
