— Обыкновенными, ядовитыми. С виду такая простенькая,
беззащитная старушенция. Никто даже и подумать не может, что этот Божий
одуванчик торгует смертью. Вообще-то таблетки от гипертонии, но если их штуки
три сразу выпить, все — кранты. Сердце моментально останавливается. Никакая
«скорая помощь» не поможет. У нее это лекарство такие типы покупают, что мимо
них даже пройти страшно. Короче, я эти таблетки купила.
— Зачем?! — испуганно спросила я.
— Затем, что жить мне в последнее время расхотелось.
Думаю, наложу на себя руки и все тут. К черту такую жизнь! Сдохну, а эта сука,
к которой мой муж, словно кобель, бегает, пусть до конца своей жизни вину
чувствует.
— Мила, да что ты говоришь-то такое… Ты от ревности
головой поехала. Ты же такую болезнь вытерпела, а из-за мужика на тот свет
собралась!
— Из-за любимого мужика, — поправила меня Мила.
— Даже из-за любимого. Не стоят мужики того, чтобы
из-за них на тот свет отправляться. Они по своей природе все кобели. И вообще,
он же не ушел, он же с тобой остался. Я думаю, не из жалости, а потому, что
семья для него превыше всего. Не дурак он, тебя из-за первой встречной бросать.
Ну и пусть он к ней трахаться ездит… Ей все это самой потом надоест. Кому
нравится, мужика с другой бабой делить! Найдет себе свободного и от твоего
открестится. Чужие семьи только конченые дуры рушат. На чужом горе счастья не
построишь. Оно потом все равно аукнется. Так что загул твоего Вадима еще не
повод для самоубийства. Мила нервно затушила сигарету.
— А теперь самое главное слушай, — голос подруги
стал ледяным, и я почувствовала, как по моему телу побежали мурашки. — Я с
ней познакомилась.
— С кем?
— С любовницей Вадима.
— Да ты сумасшедшая! Зачем тебе это надо? И зачем ты с
ней знакомилась, если травиться надумала?
— Передумала. В общем, я их выследила. Взяла такси и
посмотрела, куда мой дорогой супруг на блядки мотается. Лучше бы я ее не
видела. Красивая, уверенная, холеная. От нее так и идут флюиды ленивого,
безразличного пренебрежения к миру, превосходства над окружающими.
— Она что, и вправду так хороша?
— Красивая хищница, вот она кто. Она жила на Щукинской,
прямо рядом с пляжем.
Мила замолчала и тихонько всхлипнула. Меня охватил такой
ужас, что я с трудом выговорила:
— Ты сказала, что она жила…
Мила слегка дернула плечом и посмотрела на меня таким
взглядом, каким смотрят умалишенные.
— Я ее отравила…
— Бог мой, ты что говоришь?!
— Что слышишь. Я ее отравила. Теми самыми таблетками,
которыми хотела отравиться сама.
Мила навалилась на меня, у нее началась истерика.
— Ты в своем уме, — трясла я ее за плечи. —
Ну скажи, что ты все это придумала. Скажи!
Мила начала успокаиваться.
— Я ничего не придумала, — заговорила она. —
Я тебе сказала сущую правду; Муж уехал по своим делам, я выследила ее. Она на
пляж пошла. Выбрала местечко, где побольше народа, расстелила полотенце,
намазалась дорогим кремом и легла загорать. Я рядышком прилегла. Слово за
слово, познакомились…
— Она знала, что, ты жена Вадима?
— Нет. Она и подумать об этом не могла. Ты даже не
представляешь, какое чувство я испытала, когда она разделась… У нее такая
красивая грудь, как у фотомодели с обложки… А у меня, сама знаешь, после
операции не грудь, а… Я могу только закрытый купальник носить, да и то в
чашечки приходится что-нибудь подкладывать… Ты бы видела ее повадки и ужимки.
Прямо светская львица! Я одного не могла понять: на кой хрен ей мой Вадим
сдался? Ведь она из дорогих, а Вадим мой не богат, не перспективен. Ну что он
ей мог дать?! Ничего, кроме секса. Но ведь на одном голом сексе далеко не
уедешь. Ты ж это лучше меня знаешь. Она спросила, какой фирмы на мне купальник.
Я говорю, что на толкучке в Лужниках покупала, так она так сморщилась, будто я
сказала что-то ужасное. Что ж, говорит, у тебя за муж, если на приличный
купальник заработать не может. Я ей объясняю, что сейчас деньги заработать
тяжело, что зарплату нигде не платят, а она говорит, что, мол, скажи своему
любимому мужу, пусть идет туда, где платят. Я говорю, что он у меня крутиться
не умеет, а она мне советует его бросить и найти того, кто крутится. А еще она
мне сказала, что мы живем один раз и в этой жизни главное себя подороже
продать. Любимый человек — это тот, кто решает твои проблемы, а не вешает свои
на тебя. — Помолчав несколько секунд, Мила всхлипнула и пробормотала: — А
самое страшное было для меня то, что я узнала — этот купальник от «Нина Ричи»,
который был на ней, мой Вадим купил…
— Как Вадим?
— Вот так. Купил и все.
— Ты же говоришь, что у него с деньгами плохо.
— Значит, для этой крали он деньги находил. Хотел перед
ней пижоном предстать, пыль в глаза пустить. Получается, он на мне копейку
экономил… Ты знаешь, мне так обидно стало, я не знала, куда себя от обиды деть.
Любят таких, как она, а к таким, как я, жизнь поворачивается задницей. По этой
крале было видно, что, кроме моего Вадима, у нее толпа поклонников. Красивая
бабочка… Наслаждается обществом мужчин и легко собирает с них нектар. Я
смотрела на ее большие, очень чувственные губы и представляла, как этих губ
касаются губы моего мужа. Я даже представила себе те минуты, когда они
занимаются сексом. Интересно, а он ласкал ее языком так же откровенно, как
ласкал когда-то меня? Мне становилось страшно. До сих пор слышу ее голос, вижу
ее ужимки. Когда она мерила пляж своими длиннющими ногами мужики все как один
оборачивались ей вслед. Казалась, весь мир лежит у ее ног… Понятно, почему мой
Вадим потерял голову и, словно наркоман, шел на запах этой самки… А затем она
сняла верх от купальника и стала загорать топлес… Господи, если бы ты видела
эту грудь — Мила достала новую сигарету и снова жадно затянулась.
— Мы долго разговаривали… А затем она сказала, что
хочет пить, мол, впопыхах позабыла колу. В моей сумке лежала небольшая бутылка
с растворенными таблетками, которые я купила у той бабки. Я предложила ей колу.
Сразу. Как-то даже автоматически.
— А что было потом? — спросила я едва слышно.
— Не знаю. Она выпила ровно полбутылки, а потом легла
на свое полотенце и закрыла глаза.
— А ты?!
— А я испугалась. Ты даже не представляешь, как я
испугалась. Не того, что я сделала, я боялась увидеть смертельную агонию. Я
собрала вещи и быстро ушла.
— А она?
— А она осталась там…
