— Уже поздно, а Вадима нет, — сказала я.
— Он всегда приходит ночью, — пробормотала Мила.
— Ты закрывай глаза, постарайся уснуть. И помни обо всем,
о чем мы с тобой говорили.
— Как я могу уснуть в таком состоянии?
— После водки ты должна спать без задних ног.
— Голова кружится, — Милка тихо застонала.
— Оно и понятно — столько выпить!
Вскоре послышалось мирное посапывание. Заботливо укрыв
подругу одеялом, я немного постояла и направилась к выходу. В это время в
квартиру вошел Вадим. Наигранно улыбнувшись, я постаралась унять дрожь в
коленях и сделала приветливое выражение лица.
— Привет. А я уже уходить собралась, — начала было
я, но сразу замолчала.
Вадим был ужасно расстроенным и даже не пытался этого
скрыть.
— У тебя что-то случилось?
— Да так, небольшие неприятности.
— Ты уверен, что небольшие?
— Думаю, что да.
— На тебе лица нет. Такой бледный…
— На работе проблемы. А где моя жена?
— Спит.
— Как это спит?
— Она немного выпила. Я привезла ее домой и уложила
спать.
— А ты почему трезвая?
— Потому что я за рулем.
Вадим усмехнулся, прошел на кухню и сел.
— Ты хочешь сказать, что моя жена стала пить в гордом
одиночестве?
— Она не стала пить. Она просто выпила. Можно подумать,
ты никогда не выпивал.
— Один — нет.
Я посмотрела на часы и развела руками.
— Ладно, мне пора ехать. Не буди ее. Пусть хорошенько
выспится.
Вадим закурил, подошел к окну и присел на подоконник.
— Милка наверно тебе жаловалась на меня? —
неожиданно спросил он.
— А почему она должна на тебя жаловаться?
— Ну вы же лучшие подруги. У вас есть какие-то тайны.
— Мы своих мужей никогда не обсуждаем. — Вадим
усмехнулся и затянулся глубокой затяжкой.
— Так уж и не обсуждаете! Я просто уверен, что вы мне
все косточки перемыли.
Я почувствовала, как меня охватывает сумасшедший гнев,
готовый вот-вот вырваться наружу. Мне было жалко пьяную Милку, которая пошла на
преступление от собственной беспомощности и жуткого отчаяния, жалко ее
соперницу, которая, возможно, поплатилась жизнью. И все это из-за мужчины,
который играл судьбами двух близких женщин. Метнув в сторону Милкиного супруга
злой взгляд, я раздраженно проговорила:
— Ходят слухи, что тебя семейная жизнь не устраивает.
Гулять-то ведь тоже умеючи надо. А не можешь — не берись.
— Я так и знал, что Милка что-то напела. Не зря она
сегодня так нажралась.
— Нажралась потому, что ты ее до этого довел. Ты хоть
видел, как другие мужики гуляют?! Тихо, мирно. Для семьи совсем незаметно. А ты
что творишь?! Ты посмотри, до чего ты жену-то довел!
Вадим ударил кулаком о стену и с отчаянием произнес:
— Ты меня жить не учи! Мне самому хреново. Я знаю, что
виноват перед Милкой. Влюбился я, понимаешь, влюбился…
— Как влюбился, так и разлюбишься. Когда-то ты Милку
любил и, если я не ошибаюсь, очень сильно.
— А я разве сказал, что теперь ее не люблю? Просто
сейчас я люблю ее как друга, но не как женщину. Это совсем другое, понимаешь?
— Не понимаю. Ты забыл, что твоя жена в первую очередь
женщина и относиться к ней надо подобающим образом!
Вадим встал и нервно заходил по кухне.
— Вика, я же тебе сказал, что мне сейчас тоже нелегко.
Я, может, больше Милки мучаюсь. Она напилась да спать завалилась, вот и все ее
мучения. А у меня теперь целую ночь голова кругом идти будет.
— А с чего это у тебя голова будет кругом идти? —
насторожилась я. — С любовницей сегодня встретиться не получилось?
Наверно, именно поэтому ты сегодня так рано домой пришел.
Вадим снова присел на подоконник и бессильно опустил руки.
Было видно, что он очень страдает. В этой игре, где были трое, страдали все.
Страдал неверный муж, страдала измученная ревностью жена, страдала уставшая от
бесперспективности отношений любовница.
Губы Вадима заметно дрожали. Вадим не был подлецом. Он
вместе с Милкой создавал иллюзию примерной пары, на которую многие смотрели с
нескрываемой завистью. Теперь это была своеобразная игра в счастливый брак, где
одна исполняла роль жены, а другой мужа. Они старались изо всех сил, насколько
это было возможно. В последнее время Вадим как мог баловал Милку, покупал ей
кассеты с новыми фильмами, водил в кафе, но всегда, даже когда они занимались
любовью, Милка чувствовала, что они не одни, что в его душе, в его мыслях и в
его сердце — та, другая. Она устала от ощущения, что каждую минуту кто-то дышит
ей в спину. Вадим тоже был измучен двойственностью положения. Он не мог
решиться оставить жену и не мог отказаться от праздника необузданных страстей,
который ждал его у любовницы. Все зашло в беспросветный тупик.
Неожиданно раздался глухой щелчок, и тело Вадима стало
медленно оседать на пол. Коснувшись головой батареи, он посмотрел на меня
ничего непонимающими глазами.
— Вика, что это? — прошептал он чужим глухим
голосом.
Я бросилась к нему и увидела, что из его открытого рта шли
пенистые пузыри.
— Вадим, что с тобой?! Тебе плохо?
— Мне больно. Такая острая боль по всему телу. Ты даже
не представляешь, как мне больно…
— Это что, сердце? Плохо с сердцем?!
— Не знаю…
Он склонился вперед, и я увидела, что вся его спина залита
кровью. Я перевела взгляд на окно, в нем виднелась небольшая дырочка.
— Бог мой, Вадим, в тебя стреляли! — проговорила
я, словно в бреду.
— Кто? — еле слышно спросил он.
— Не знаю. Обычно стреляет кто-то из врагов.
— У меня никогда не было врагов. Никогда. Опомнившись,
я бросилась к телефону, чтобы вызвать «скорую помощь». Затем помогла Вадиму
лечь на пол, подложила под голову подушку.
