— Привет, подружка, привет. Я знаю, что где-то там
собралась целая масса народа и тебя закапывают в сырую землю. Меня там нет. Я
думаю, что ты не держишь на меня за это зла. Они закапывают тело, вернее то,
что от него осталось. А твоя душа здесь. Она рядом. Я не могу ее видеть, но я
ее чувствую. Знаешь, подружка, я очень много думала о том, что произошло в
последнее время. Нас кто-то хочет убить. Меня, Вадима, тебя уже убили. Я не
знаю: кто это и что ему от всех нас надо. Но мне страшно. Вадиму не сказали о
той трагедии, что произошла на даче. Он еще слишком слаб. Он узнает об этом
позже. Ему будет очень трудно, потому что в глубине души он тебя любил.
Выпив полную рюмку, я даже не почувствовала горечи и сунула
в рот кусок черного хлеба. Так положено. Водка и черный хлеб. Ничего лишнего.
Еще раз взглянув на фотографию любимой подруги, я
подмигнула. Глазами, полными слез.
— Я буду скучать по тебе, подружка. Ой, как буду… Но
ничего, у нас еще будет возможность встретиться. Никто и ничто не вечно на этой
грешной земле. Всему есть положенный срок. Все предрешено, и от этого никуда не
денешься.
Через несколько минут приехал Юрьевич и повез меня в парк.
Мы постелили плед и стали любоваться падающими листьями.
— Осень начинается, — уныло произнёс Юрьевич и
положил на мою грудь упавший кленовый листочек.
Он, как никто другой, знал, что мне тяжело, и хоть как-то
старался облегчить мои страдания. Я была ему благодарна. За дружбу, за любовь,
за поддержку и вообще за то, что он есть в моей жизни… Я лежала, смотрела на
небо и думала о том, что на Милкином месте могла быть и я. Она пошла за матерью
Вадима, а я осталась собирать ягоды. Наверно, тому, кто ее поджег, не было
никакой разницы, кого привязывать к стулу. Идет охота на нас троих. Милка
мертва, а мы с Вадимом остались живы по чистой случайности.
— А хочешь, я соберу тебе букет из желтых
листьев? — постарался взбодрить меня Юрец.
— Из листьев?
— Ну да. Моя мама любила делать букеты из листьев.
Я посмотрела в глаза своего супруга и увидела в них
неподдельную боль. Он провел рукой по моим волосам и прижал меня к себе как
можно теснее. Какое счастье, что в этот тяжелый для меня период Юрец оказался
рядом. Он всегда знает, что нужно делать в безвыходной ситуации, и может
успокоить, как никто другой. Я заглянула в его голубые глаза и подумала о том,
что они очень идут к его загорелому лицу. В его объятиях я чувствовала себя
защищенной. Я знала, что Юрец очень за меня волнуется и втайне от меня пытается
понять, что же происходит в последнее время. Он не такой, как все, он
особенный. Мы никогда не спим на скорую руку, Юрьевич всегда держит меня в
своих объятиях до того самого момента, пока я не усну. А я всегда засыпаю с
мыслями о нем.
— Ты любишь осень? — спросил меня Юрец, по всей
вероятности для того, чтобы выгнать из моей головы печальные мысли.
— Люблю. Милка тоже любила осень. Это было ее любимое
время года.
— Вы были настоящими подругами?
— Мы были очень близки. Знаешь, когда ее не стало, мне
показалось, что я лишилась части себя. Словно у меня отрубили руку, а быть
может, и ногу. А ты когда-нибудь терял друзей?
— Терял. — Юрьевич посмотрел куда-то вдаль и
задумался. — Становится как-то пусто. Многие вещи просто теряют смысл и
былую значимость.
Мы замолчали, и я почувствовала, что с трудом сдерживаю
слезы. В этой жизни так тяжело лишиться близких. Я знаю, что я очень красива.
Быть может, даже слишком, и что я притягиваю заинтересованные взгляды мужчин. Я
всегда любила красивые вещи. Красивая женщина должна иметь красивые вещи. Особенно
белье. Юрьевичу нравится, что каждую ночь я ложусь спать в чем-нибудь новом. Я
обожаю ходить по дорогим магазинам и часами рассматривать яркие витрины. Я
люблю не только красиво одеваться, но и красиво есть. Красиво — это значит
вкусно. Люблю наслаждаться хорошим вином и ездить на красивой машине. Люблю
ощущать, что меня хотят окружающие меня мужчины. Я живу всем этим и я живу
именно для этого. Хотя это только обертка моей души, а изнанка совсем другая.
Все это становится таким ничтожным и совсем неважным со смертью близкого
человека. Милка была не просто моей подругой. Она была мне очень важна и
слишком нужна.
Юрьевич вытер своей ладонью мои слезы, и его скулы заметно
дрогнули. От него, как и раньше, пахло все тем же «Хьюго Боссом», которому он
хранил верность со времени нашего знакомства. Чудесный запах, поистине мужской
и даже немного возбуждающий.
— Ты хочешь букет из желтых листьев? — еще раз
повторил Юрьевич и замер.
— Хочу.
Я приподнялась, легла на живот и стала наблюдать за тем, как
Юрьевич собирает листья. Признаться, я не могу и представить, как бы я пережила
эту трагедию, если бы в моей жизни не было Юрьевича. Наверно, нет ощущения
более прекрасного, чем расстаться с одиночеством и начать жить с любимым
человеком. Я ощущаю себя маленькой половинкой, которая так долго искала того, с
кем бы могла соединиться в единое целое. Такой большой и такой серьезный…
Собирает букет для любимой супруги… Глядя на картинку подобного рода, хочется
жить несмотря на все трудности и невзгоды.
Когда Юрьевич принес букет, я поцеловала его и сказала
искренне, от всего сердца:
— Спасибо, родной. Для меня так важно, что именно
сегодня ты рядом.
Юрец сел рядом и положил мою голову себе на колени.
— А разве может быть по-другому?
— Просто у тебя столько проблем на работе…
— Моя самая большая проблема — это ты. Я не знаю, как
тебя уберечь. Может, ты пока поживешь в своем домике в Ялте?
Я замотала головой и закрыла глаза.
— Нет. Я не смогу без тебя даже и дня. Юрьевич, скажи,
а так бывает?
— Как?
— Ну так, как у нас с тобой.
— Бывает. Если бы мне кто-то сказал об этом раньше, я
бы никогда не поверил.
Мы вернулись домой и сели за стол. Я взяла на руки собачку
Зосю, посмотрела на Юрия Юрьевича влюбленным взглядом и тихо произнесла:
— Господи, как здорово, что я тебя нашла…
— Это еще вопрос — кто кого нашел, — засмеялся
Юрьевич и взял Зосю к себе.
Пройдя мимо Милкиной фотографии, я налила ей полную рюмку
водки и положила сверху кусочек черного хлеба.
