— Так и есть. — Родвин прищурился, глядя на Олвина. — Откуда ты эти слова прознал?
— Давным-давно поведал мне их один зеленый брат.
— Чепуха! — Теперь руками всплеснул первый. — Люди братства не раскрывают своих секретов!
— Бывает, что раскрывают на смертном одре. Я его спас. Он перед смертью мне поведал сей маленький секрет.
— Как же ты спас его, болван, ежели он помер?
— Это, боюсь, трудно объяснить, — развел руками Олвин.
— А по-твоему, перед тобой недоумки стоят?
— Ну, один точно стоит, — хрипло хихикнул Горган.
— Я рад, что ты признал это наконец, старый овощ! — рыкнул Родвин.
Поняв, что у перебранки престарелых братьев конца не будет, Олвин Тоот прошел к столу, выдвинул табурет и уселся, опустив рядом свою поклажу — замотанные в мешковину бивни. Затем взял из чаши сочную грушу.
— Чую запах мяса. — Он надкусил грушу, и та прыснула соком. — Фрукты — это, конечно, хорошо, но ничто так не придает сил, как хорошее мясо.
— Наглец ты! — фыркнул Родвин.
— Я честный путник.
— Ладно. Горган, неси еду.
— И отчего же это я?
— Да потому что нынче твой черед!
— Я говорил, надо прислугу позвать из деревни!
— А в поле, на мельнице и пастбищах ты работать будешь, безумный старикашка?
Горган поморщился и скрылся за дверью. «Заткнись!» — донеслось оттуда, едва он шагнул через порог.
Постоянно бранясь, братья все же подали на стол миску с горячими, еще шкворчащими жареными колбасками, овощной салат, большие лепешки, штоф вина и кувшин воды. Оба клира тоже уселись, подставив затылки солнечным лучам, проникающим через окно.
— Ну, вот тебе наше гостеприимство, — прокряхтел Родвин. — А что ты там обещал взамен?
— Два мамонтовых бивня по сходной цене. — Олвин кивнул на свою поклажу.
Он уже набросился на еду, не дожидаясь, пока клиры помолятся про себя. К его разочарованию, запах горячих колбас, которые он ел с кисловатым хлебом, был куда приятнее их вкуса, но изголодавшийся путник не привередничал, обильно запивая угощение вином.
Братья переглянулись.
— Так это у тебя бивни мамонта? — удивленно проговорил Горган. — Откуда же? Мамонты в Гринвельде давно вымерли…
— Охотники жадные всех перебили! — ворчливо возразил другой клир. — Старые небось кости-то?
— И года нет, как обладатель бивней землю топтал. — Олвин мотнул головой.
— Мамонты водятся на Мамонтовом острове. — Родвин прищурился и подозрительно уставился на гостя. — Потому тот остров Мамонтовым и зовется. Откуда у тебя бивни, а?
— Вы, радушные хозяева, — проговорил Тоот, быстро жуя и отпивая вина, — плохо осведомлены. Мамонты в изобилии водятся в обширных землях возле Скифарии.
— Да нам что остров, что Скифария. И там, и там враги. Откуда же ты?
— Из Гринвельда. Но был в плену в Скифарии.
— Постой-ка. Так ведь зимний поход был… пятнадцать лет назад?
— Восемнадцать, голова твоя дырявая! — поправил брата Горган.
— Тем более! Ты, честный путник, что же, все восемнадцать лет был там в плену?!
— Нет. Пленником был три года. Потом в услужении у одного их лорда состоял.
— У скифариев нет лордов! — обличающе выставил вперед костлявый палец Горган. — У них кнезы!
— Князья, болван, — поправил Родвин.
— Одно и то же, — пожал плечами Олвин. — Я вернулся на родину. И хочу, чтоб вы мне рассказали, как нынче живется в Гринвельде. А еще мой кошель пуст и мне нужно разжиться монетами. Оттого и предлагаю вам бивни мамонта. А еще меня очень удивило то, что многие цитадели вестников исчезли.
— А с чего ты думал, путник, что мы купим у тебя бивни? — Горган ухмыльнулся.
— С того, досточтимые клиры, что я вам предложу цену, от которой трудно отказаться. Из этой пары бивней можно вырезать полсотни ликов. Чему равна одна костяная монета, лик? Уж не сотне ли золотых пегасов?
— И что?
— А то, что за два свежих бивня мамонта казначейство Гринвельда заплатит не меньше пяти сотен пегасов. А может, и больше. Я же прошу всего полсотни золотых пегасов, десяток сильверинов и десяток медяков, чтоб в дороге была разменная монета. Не всюду смогут дать сдачу с пегаса. Ну, или та же сумма в сильверинах и опять-таки десяток медяков.
— То есть ты предлагаешь нам купить по дешевке два бивня и продать их потом казначейству?
— Я предлагаю вам купить два бивня. — Олвин кивнул. — А что вы будете с ними делать дальше, решайте сами. Можете себе оставить, чтобы спину чесать.
— Темнишь ты что-то, путник. — Родвин покачал перед собой указательным пальцем. — Отчего же сам не снесешь эти бивни в Артогно, ежели так много можно выгадать с продажи бивней казначейству?
— Оттого, досточтимые клиры, что я сдохну с голоду, покуда доберусь до Артогно, ибо монет на пропитание и ночлег у меня нету. Да и зачем мне в столицу, после стольких лет в Скифарии? Уж очень много там вельмож, что коситься недобро станут. Мне и полусотни пегасов да пригоршни серебряных и медных монет хватит.
— А с чего ты взял, что у нас есть столько денег, а? — прищурился снова Горган.
— Вы же клиры зеленого ордена. Все знают, что орден вестников весьма богат. Даже богаче кабрийцев. Что для вас те полсотни пегасов?
Неожиданно Родвин хлопнул ладонью по столу — весьма бодро для его преклонных лет:
— Сорок пегасов и все остальное за эти кости!
Олвин цыкнул зубами, избавляясь от застрявшего куска мяса, и снова сделал глоток вина. Подумал несколько мгновений, смакуя напиток.
— Сорок пегасов, пятнадцать сильверинов и тридцать медяков.
— Мы тебя накормили! Сорок пегасов, двенадцать сильверинов и двадцать медяков!
— Еду, коей вы меня угощаете, вам из деревни приносят даром. Ну да ладно. — Олвин кивнул. — Договорились. Давайте монеты, и бивни ваши.
— Старый ты дурак! — всплеснул руками Горган. — Он так легко согласился! Надо было меньше предлагать!
— Заткнись!
— Так что с цитаделью Аберта стало? Ведь так здешняя цитадель звалась?
— Откуда ты знаешь? — Подозрения снова стали обуревать Горгана, и он уже в который раз прищурился.
— Кто-то из вас мне это и сказал! Кто, уже не помню, больно вы похожи.
— Полегче, путник! — фыркнул Горган.
— Ну так вот. — Родвин потянулся за виноградиной. — Покуда вы там, с этим сбродом глупцов, что Кабрийским орденом зовется, на востоке черт знает чем занимались, враг с запада к нам вторгся. С Мамонтова, стало быть, острова. Ну, отбила гвардия, ведомая принцем Гораном Эверретом, нашествие. Да отправились они на остров: покуда течение позволяло, надо было верфи их пожечь, колдунов огню предать и так далее…
