— Она же принцесса.
— И что?
— А ты король.
— Ну и что? А ты десница королевская. Принцесса с почтением к тебе относится. Только от тебя я и не слышал жалоб, что она краской измазала или виноградиной из окна кинула.
— Неужто она способна на такое? — Вэйлорд изобразил удивление.
— Не кривляйся. Озорства ей, конечно, не занимать. Но и благочестия тоже, как и доброты. А вот Леон…
Хлодвиг вздохнул, хмурясь.
— Возраст у него такой. — Вэйлорд махнул рукой, не желая касаться этой темы. — Ты в его годы тоже был тот еще сорвиголова.
— В том-то и дело, что сорвиголова, как правило, удалью славится, пусть и безрассудной порой. А он что? И сколько его бастардов по столице уже бегает, интересно?
— А наших? — Вэйлорд фыркнул. — Небось уже и своих понаделали.
— Умолкни. — С тяжким вздохом король всучил музыкальный ларец и книгу обратно Вэйлорду и повернулся к трону, заложив руки за спину. — Скажи лучше, как он? Ну… когда галера отходила.
— Да как? — Вэйлорд ухмыльнулся. — Корабль ему понравился… Как, видимо, ты и рассчитывал.
— Ну-ну… — Государь задумчиво покачал головой.
— Не терзайся, Хлодвиг. Ты принял мудрое решение. Мальчишке будет полезен такой опыт. Попомни мои слова, не нарадуешься на него, когда вернется.
— Бедовый он. Ох и бедовый… — Король продолжал сокрушаться, тревожась из-за принятого решения. — А там, в Тассирии, нравы, знаешь ли…
— С ним сир Харольд Нордвуд, государь. Он славный и благородный рыцарь. Разумен и хладнокровен. Да и силен к тому же. Он не даст принцу набедокурить. Только вот…
— Что? — Король обернулся.
— Зачем ты с ним еще и Билли Мортигорна отправил?
— А что с ним не так?
— Ведь дурак он. — Вэйлорд развел руками.
— Так уж и дурак. — Хлодвиг скривился. — Ничего. Может, и ему наука впрок пойдет.
Вэйлорд не ответил. Лишь вспомнил, как случайно влепил несчастному Билли переспелым яблоком в лоб, и отчего-то стало неловко, что назвал младшего Мортигорна дураком.
В тронный зал вошел сенешаль, стуча по мрамору длинным посохом с бубенцами.
— Ваше величество! — воскликнул он.
— Говори, — воззрился на него Хлодвиг.
— Вы велели незамедлительно доложить вам, как только в башне тайных дел трижды ударит колокол!
— Велел! И?
— Ваше величество! В башне тайных дел трижды ударил колокол!
— Идем. — Хлодвиг взял Вэйлорда за локоть. — Он уже здесь.
— Кто?
— Скоро увидишь.
* * *
Глава тайных дел королевской печати барон Рональд Глендауэр был чем-то похож на ворона, служившего символом его мрачной и таинственной службы: черная велюровая котта с длинными широкими рукавами, с высоким воротом, расшитым серебряными узорами, цепь из серебра с отлитой из того же металла головой ворона, широкий темно-красный пояс. Невысокий и худой, с вытянутым острым лицом, тонкими усиками и клиновидной бородкой, барон казался моложе своих сорока с небольшим. Стригся Глендауэр коротко, особенно на висках, где была седина. Самым примечательным в лице барона были его серые глаза. Они, казалось, всегда выражали насмешку, и трудно было прочесть в его взгляде что-либо иное. Говорил он или молчал, взгляд его не менял выражения, но цеплялся за любого, кто попадал в поле зрения.
Именно таким он и предстал перед королем и его десницей, когда те вошли в небольшой зал, расположенный наверху башни. Барон слегка поклонился Хлодвигу и кивнул Вэйлорду.
В неброско обставленном круглом зале с подробной картой на стене он был не один. У полукруглого окна стоял незнакомый человек в серой накидке с капюшоном, скрывающим лицо.
— Ну что?! — нетерпеливо спросил Хлодвиг у барона.
— Он здесь, ваше величество. — Глендауэр указал на незнакомца.
Король подошел. Человек в капюшоне горбился и оттого казался ниже ростом, чем Хлодвиг с его царственной осанкой.
— Назови себя государю, — приказал Хлодвиг.
Под капюшоном раздался нервный кашель.
— Симидар Фэтч, владыка, — произнес испуганный голос.
— Владыка? Это в каких же краях так к королю обращаются?
— Он житель старинной деревни, что у горной гряды Цитадель Богов, ваше величество, — пояснил барон Глендауэр. — И речь у них своеобразная.
— Ясно. — Хлодвиг кивнул и снова обратился к странному гостю: — А ну, покажи свое лицо.
Робким движением подняв руки, Симидар скинул капюшон. Он оказался совершенно лыс и гладко выбрит; из растительности на голове остались только брови над зелеными глазами, испуганно вытаращенными на короля.
На лице Хлодвига поначалу отразилось удивление, потом разочарование и злость.
— Рональд, — сказал он тихо, но угрожающе. — Я стал слаб глазами или ты так странно шутишь?
— Ваше величество? — изумленно выдохнул Глендауэр. — Простите, но я не вполне…
— Не вполне трезв? — перебил его король, резко обернувшись. — Я тебе кого велел найти? Человека, как две капли воды похожего на меня! А это что за лысое пугало? Не обижайся. — Хлодвиг снова повернулся к Фэтчу и похлопал его по плечу.
— Ваше величество, я снова прошу меня простить, но вы не понимаете, — вздохнул Глендауэр.
— Вот как?
Барон прошел к тумбе, на которой покоился деревянный ларец.
— Я не мог везти через все королевство человека, похожего на короля, — начал он, поднимая крышку ларца и извлекая клочья каштановых, как у Хлодвига, волос. — Посему мне пришлось изменить его внешность. Я остриг и обрил его, чтобы даже верные мне люди не увидели сходства. Но ведь волосы не зубы — отрастут.
С этими словами Глендауэр надел на Симидара парик и принялся лепить усы. Однако это оказалась борода, и пришлось исправлять. Поколдовав некоторое время, Рональд наконец отошел от гостя.
— Вот, теперь взгляните.
Вэйлорд с удивлением уставился на преобразившегося Фэтча. Теперь перед королем стояло будто его отражение, только двойник был просто одет, горбился и выглядел испуганным, мало что понимающим.
Хлодвиг несколько мгновений взирал на двойника и вдруг расхохотался:
— Нэй! Ты посмотри! Да это же я! Только будто с перепою!
— Да уж…
Вэйлорд хмурился, глядя на Симидара Фэтча, и чем больше он присматривался к этому поразительному сходству, тем больше тревожился. Если в королевстве появится второй король, к чему это может привести? Да, ненастоящий. Напуганный и не знающий, чего от него желает король истинный. Однако не зря Нэй провел две ночи в кузнице с молотом и раскаленным железом. И не зря в полнолуние имел беседу с Гильомом Блэйдом. Ох, не стоило бы Хлодвигу радоваться, что существует настолько убедительная его копия.
