– Мимо проезжал «Гранд-Чероки». Он, естественно,
притормозил, приняв нас за дорожниц, ну, мы и поддержали это предположение.
Короче, выгнали их из машины, оставили в лесу, а сами поехали в Москву.
– Ну, вы даете, девчонки! – усмехнулся
Грач. – Не боялись, что они вам за это дело головы пооткручивают.
– В тот момент мы об этом думали меньше всего. Приехав
в Москву, бросили джип у въезда в аэропорт Шереметьево… Дальше – хуже. Валюха
живет рядом с рестораном «Лисья нора»… Мы решили там немного отдохнуть, но
нарвались на этих идиотов из джипа. Они нас узнали и повезли наказывать на
окраину. Привели в квартиру и стали ждать какого-то Волка.
– Волка?
– Да.
Я заметила, как, услышав эту кличку, Грач побелел, напрягся
и стал на редкость серьезным. Конечно, он хорошо знал этого человека.
– Ты его знаешь?
– Нет, Златуль, что ты, первый раз слышу. – Он
нагло врал, это было понятно, как дважды два. Зря мы со Златкой сюда
притащились, от такого человека нужно ждать не помощи, а беды.
– Что же было дальше? – Глаза Грача засветились
нехорошими огоньками и забегали.
– В общем, у Волка что-то там случилось, и трое поехали
к нему, а нас остались охранять двое. Один из джипа. Потом раздался звонок в
дверь, и ворвались двое в масках. Они всех перестреляли, а нам подарили жизнь.
Вот, пожалуй, и все… Вся история.
– Ничего себе история. Про перестрелку, вернее,
стрельбу в Жулебине, уже весь город гудит. Двоих серьезных людей убили… А вот
про вас – тишина.
– Кирилл, ты, наверное понимаешь, что у нас могут быть
проблемы с этим Волком, которого мы и в глаза никогда не видели, откровенно
говоря. Мы бы хотели, чтобы про нас забыли, а мы, в свою очередь, – про
эту историю. Ты бы узнал, кто такой Волк и чего ему от нас надобно, и, так
сказать, замолвил словечко в нашу защиту.
– Хорошо, Златуль, сделаю все, что возможно… Если что
узнаю, сразу сообщу о результатах. Только вы никуда не исчезайте. И еще, каждый
день держи со мной контакт, чтобы я знал, что с тобой ничего не случилось.
Сейчас я вас покину на полчаса, решу кое-какие вопросы, затем мы отвезем твою
подругу домой, а ты поедешь ко мне. Отметим, так сказать, твое второе
рождение. – Он встал из-за стола и ушел куда-то в глубь зала.
– Мерзкий тип, – сказала я и заказала еще виски.
– Может, что-нибудь и узнает.
– Он и так все знает.
– Откуда такая уверенность?
– Я внимательно следила за его мимикой. Он выдал себя,
когда услышал о Волке. Грачу хорошо известны люди, с которыми нас свела судьба.
– Мне тоже так показалось.
– Поэтому поезжай сегодня с ним – да ты, по-моему, и
сама этого хочешь, – только крути его до последнего. Пусть позвонит,
замолвит за нас словечко. Короче, пусть действует. Хотя, кто знает, его
действия могут для нас иметь и печальные последствия. Видишь, что плохо – у вас
не настолько серьезные отношения, чтобы он из-за тебя впрягался.
– Валюха, он поможет. Я говорю, поможет, значит,
поможет. Послушай, подружка, возьми микрофон и спой.
– Вот еще.
– Ну для меня.
Я уже изрядно захмелела, поэтому спокойно встала из-за
стола, подошла к сцене, взяла микрофон, подула и посмотрела в зал. Публика
заметно оживилась и с интересом уставилась на меня. Грач округлил глаза,
прекратил разговаривать по мобильному и тоже уставился на меня. Его братки, за
самым большим столиком в зале, затихли и жадно смотрели в мою сторону.
– Привет, – громко сказала я в микрофон.
– Привет! – заорала мне пьяная публика из зала.
– Я здесь в первый раз, и мне здесь нравится. Решила
для вас спеть.
– Давай! – кричали из зала.
– Эта песня посвящается моей подруге, самой красивой
женщине на свете, с самым красивым именем Злата. – Я посмотрела на Златку.
Она пила виски, и по ее щекам текли слезы. – Не плачь, все будет хорошо, я
уверена. Для тебя и твоего друга Кирилла Грачева я пою эту песню.
При упоминании имени Грача зал дружно взорвался
аплодисментами. Грач слегка покраснел и присел на стул к своим братушкам. А я
своим звонким голосом запела песню о любви и грусти, ненависти и предательстве.
Пела я хорошо, все-таки пять лет солировала в ансамбле одного из лучших
московских вузов, но дальше этого не пошло. Почему? Наверное, потому, что я пою
лишь тогда, когда мне этого хочется. Это всего лишь хобби и не более того.
Закончив, я услышала настоящий шквал аплодисментов, кто-то бросил на сцену
цветы. Я подняла букет и хотела направиться к своему столику, но публика
продолжала хлопать. Тогда я прижала букет к сердцу и снова запела. Из другого
зала вышла парочка музыкантов и стала мне подыгрывать. И тут я почувствовала на
себе какой-то неприятный сверлящий взгляд, он сверлил меня с такой силой, что
меня бросило в жар. Я взглянула в зал, но человека, который так на меня
смотрел, нигде не было. И вдруг в самом конце зала, в полумраке, я различила
два жутких зеленых глаза и зловещую улыбку. Я не видела лица этого человека, он
стоял за шторой в полнейшей темноте, но я хорошо его чувствовала и знала, что
он совсем рядом. Там же в углу что-то поблескивало, я присмотрелась
повнимательнее и увидела, что это пистолет, он был направлен прямо в мою
сторону.
– Нет! Нет! Нет! – закричала я что было силы и
бросилась прочь со сцены, швырнув микрофон прямо в полумрак. Добежав до Златки,
я села рядом и заревела. Через пять минут за нашим столом сидела целая куча
братков, пытавшихся меня успокоить.
– Он здесь, он в зале, у него пистолет, – не могла
успокоиться я.
– Кто? – перепугался Грач.
– Тот, из леса. Он стоит за шторой. Несколько братков
кинулись за штору, но там никого не было.
– Мои ребята обыскали весь клуб и никого не нашли, а
пистолет сюда тем более нельзя пронести. И покинуть это заведение никто не смог
бы – на входе стоят мои люди.
– Значит, он по-прежнему где-то здесь. Ищите!
– Да ищем мы, ищем, – обиделся Грач. – Только
кого искать, если уже весь клуб кверху дном перевернули? Это мой клуб,
понимаешь, и за всю историю его существования ни один человек не смог пронести
сюда оружие. Это нервы, вы вчера слишком много пережили, тебе померещилось.
– Я что, похожа на идиотку, которой мерещится? –
Грач налил полную рюмку виски, протянул мне и сказал:
– Выпей, поможет. Сейчас пацаны ищут, успокойся, может,
чего и найдут.
