– Что ты несешь! Жить ей не хочется! Да тебе надо замуж
выйти да детей рожать.
– Уж не за тебя ли?
– А хотя бы и за меня.
– Тоже мне жених нашелся! – засмеялась я. –
Ты пахана родственницу окрутил, достаточно! Жених долбаный, а ну выметайся
отсюда! Сидишь здесь издеваешься надо мной. – Я взяла гранату за чеку и
зло проговорила:
– Ты знаешь, что я дура, шутить не умею. Мне терять
нечего, взорву обоих! Не доживешь ты, горилла поганая, до своей свадьбы!!!
Валентин раздул ноздри и посмотрел на меня взглядом, полным
неподдельного ужаса. В этот момент я и сама не ведала, что творила. Мне и в
самом деле показалось, что еще чуть-чуть – и я взорвусь к чертовой матери! Это
будет единственный выход из сложившегося тупика. Может, моя смерть отрезвит
Грача, и он наконец отпустит Златку.
Воцарилась зловещая тишина. Валентин смотрел на меня, а я на
него. В какой-то миг мне показалось, что он хочет встать и вырвать у меня
гранату. Я сделала безумные глаза и почти шепотом сказала:
– Встать можешь только в одном направлении – в сторону
двери. Сделаешь ко мне хоть шаг, похороню обоих. Мне-то ладно, терять нечего, а
у тебя на верхнем этаже спит любовь. Не рано ли ты оставишь ее вдовой?
Валентин молчал и не двигался. Неожиданно кто-то стал
скрестись в дверь. Я уставилась на своего незваного гостя, а тот так напрягся,
что у него на голове волосы встали дыбом. Мы смотрели друг на друга и молчали.
В дверь постучали. Валентин показал мне, чтобы я подошла к двери. Наверное,
впервые в жизни мы стали союзниками. Я сунула гранату горилле и подошла к
двери.
– Кто там?
– Валенька, открой на пару минут, это Леонид
Станиславович.
Я в ужасе уставилась на Валентина, тот вытер пот со лба и
посмотрел на меня взглядом, полным надежды.
– Леонид Станиславович, уже поздно.
– Я знаю, открой, Валенька, мне надо поговорить.
– О чем?
– Я сказал, открой.
Наверное, мы с гориллой думали об одном и том же. Если я
открою дверь, то мы оба покойники. Ожидать от этого мордоворота каких-то умных
мыслей было бесполезно. Он же гребец, черт побери! Если спортсмены будут еще
думать, то тогда они вообще не смогут выигрывать. Единственное, что мне
подсказал мой здравый смысл, это быстро открыть шкаф и показать Валентину,
чтобы он лез туда. Гигант подошел к шкафу и посмотрел на меня испуганным
взглядом. В самом деле, я не подумала о том, что шкаф вряд ли сможет вместить
такого верзилу.
– Лезь под кровать, – прошептала я.
– Я не помещусь.
– Умещайся как хочешь. У нас нет выбора. Только
осторожно, там граната лежит.
– Еще одна?
– Еще одна.
– Сколько же ты их сюда натащила?
– Давай не будем выяснять это именно сейчас. – Я
залезла под кровать, достала гранату, взяла у орангутана другую и положила в
шкаф. Затем подошла к двери и произнесла ангельским голосом:
– Леонид Станиславович, еще секундочку, я одеваюсь.
Горилла с трудом втиснулся под кровать. Получилось, что не
он лежал под кроватью, а кровать лежала на нем. Она даже немного приподнялась.
Сойдет, подумала я. Главное, на нее не садиться. Натянув рабочее платье, я
открыла дверь. Пахан зашел в комнату и пристально на меня посмотрел.
– Ты что так долго?
– Страшно.
– Почему?
– Боюсь.
– Кого?
– Вас. Зачем вы ночью пришли?
– Но не такая уж и ночь. Светать будет скоро. Господи,
Валя, да что с тобой творится, на тебе лица нет. Тебя же всю трясет. Господи,
девочка, ведь у тебя же только тело взрослой женщины, а душа маленькой девочки.
Я не причиню тебе никакого вреда, поверь.
Пахан сел на кровать. Бедный горилла, не представляю, как он
это выдержал.
– Валя, сядь рядом, мне надо с тобой поговорить. Я села
на противоположный стул.
– Сядь ко мне.
Мне пришлось встать и сесть рядом с паханом. Он слегка
приобнял меня, а я подумала, что еще пару минут сидения на этой кровати – и
меня можно будет выносить отсюда в бессознательном состоянии. Я не нашла ничего
более умного, как положить голову пахану на колени и громко зарыдать. Он стал
меня гладить и не на шутку перепугался.
– Валя, бог мой, прости, я совсем не хотел тебя
обидеть. Прости старого придурка, пришел в постель к молоденькой невинной
девушке… Прости, бога ради, я просто сильно выпил. Пойду спать. Скажи правду, у
тебя, наверное, кроме мужа, и мужчин-то никогда не было?
– Не было.
– Я так и знал.
Я успокоилась, пахан по-прежнему гладил меня по голове.
– Прости меня, моя девочка, что плохо о тебе подумал.
Просто ты очень красивая, развитая, а в душе наивный ребенок. Послушай, Валя, а
ты бы вышла за меня замуж?
– Что?!
– Я говорю, ты бы вышла за меня замуж?
– Ой, я и не знаю, что ответить. Я вас совсем не знаю…
– А я тебя и не тороплю. Давай друг к другу
присмотримся. Только это будет наша маленькая тайна, хорошо?
– Хорошо. Мне нужно вас полюбить.
– Знаешь, я как тебя в нашем доме увидел, так места
себе не нахожу, я хочу себе молодую честную жену, скромную умницу, как ты.
Только мне казалось, что такие красивые – все шалавы, а ты как не от мира сего.
Ладно, Валя, ты меня еще раз прости, я пошел, а то выпил много, надо выспаться,
завтра, вернее, уже сегодня, банкет, придется еще гулять целую ночь. Не буду
тебя торопить. Пусть все останется по-прежнему, мне бы хотелось, чтобы я тебе
хоть немного понравился, а уж если у нас что и получится, то пусть это будет
доставлять тебе истинное удовольствие. Я хочу быть твердо уверен, что не
ошибаюсь в тебе.
Пахан встал с кровати и направился к выходу.
– Ложись спать, моя девочка, и еще раз прости. Дверь
захлопнулась, а в комнате еще витал запах перегара. Я поняла: пахан был сильно
пьян.
– Встань ты наконец, – застонал орангутан.
Я встала с кровати, подбежала к двери и закрыла ее на
щеколду. Затем встала на колени и приподняла кровать, чтобы помочь Валентину
вылезти из-под нее. Когда ему наконец это удалось, я посмотрела на него
ошарашенными глазами: все его лицо было настолько продавлено сеткой, что он
стал совсем страшный, руки отекли и посинели.
