– В душе моется.
Я поставила поднос на тумбочку и мило произнесла:
– Кушайте на здоровье, только не подавитесь.
– Хочешь еще?
– Что? – не поняла я.
– Ну, чтобы я тебя еще раз трахнул.
Меня слегка затрясло от накатившейся злости. Что он, черт
побери, о себе возомнил?!
– Ты что, совсем идиот конченый? – разозлилась я.
Валентин, не сказав ни слова, скинул с себя полотенце и
продемонстрировал свой стоячий детородный орган. Он был таких внушительных
размеров, что мне стало немного жутко, как я вчера смогла все это вынести. Он
же должен был проткнуть меня насквозь!
– Козел! – сказала я и пулей выскочила из комнаты.
Затем взяла поднос с чашечкой кофе для пахана и отправилась
в его спальню. Постучала и спросила:
– Можно?
– Заходи, Валя, не бойся, – донеслось до меня. Я
толкнула дверь и зашла. На кровати лежал пахан в ярких шелковых трусах и
разговаривал по мобильному. Я быстро поставила поднос на тумбочку и хотела уже
выйти из комнаты, как услышала:
– Подожди, останься.
Я обернулась и увидела, что пахан движением руки приглашает
меня сесть на кушетку. Я села и уставилась в окно.
– Урой его, как щенка, это мое последнее слово… И
никакой пощады, ему и так давали массу времени на раздумье, он это не оценил.
Пусть забивает стрелку и дает полный расклад, – говорил пахан с кем-то по
телефону. Его голос был жесткий, глаза горели нехорошим огнем, лицо приняло
зловещее выражение. Мне стало как-то не по себе, я съежилась и подумала о том,
как бы пахан говорил со мной, если бы узнал, кто я такая. Когда наконец он
положил трубку, то стал прежним добрым папулей. – Не обращай внимания,
Валя, это я так, коммерческие вопросы обсуждал. Бизнес – штука серьезная, сама
понимаешь, тем более крупный.
– Да, конечно.
– Выспалась? – улыбнулся он.
– Да, вполне.
– Чем будешь сегодня заниматься?
– Делать генеральную уборку в библиотеке.
– Да, это я наказал. У меня там на книгах уже
здоровенный слой пыли. Я аллергик, как книгу возьму, так кашляю. Там давно уже
никто не убирался. Валентина, ты на меня, старика, за вчерашнее не злишься?
– Да что вы, Леонид Станиславович, разве я могу на вас
злиться? Вы такой культурный, интересный мужчина. Мне очень льстит, что вы ко
мне так относитесь.
– Ты уж, Валя, извини, но мне пришлось навести о тебе
кое-какие справки и кое-что выяснить.
От этой фразы у меня учащенно забилось сердце и потемнело в
глазах.
– Это ваше право, ведь я же на вас работаю.
– Узнал, что ты журналистка, только вот, странное дело,
устроилась ко мне, а с прошлой работы не уволилась. В редакции думают, что ты
находишься в отпуске за свой счет.
– Когда дядя меня сюда привез, я не надеялась получить
здесь место, поэтому мне нужна была определенная страховка.
– Так надо уволиться, Валя.
– Обязательно, в первый же выходной.
– У тебя квартира на Садовом и дача на Истринском
водохранилище.
– Вы очень хорошо осведомлены.
– Это тебе досталось от бывшего супруга?
– Да, он оказался очень благородным человеком.
– Ты уж, Валя, на меня не обижайся, но я в дальнейшем
рассчитываю перейти с тобой на более близкие отношения, поэтому должен знать о
тебе буквально все. Я не люблю ошибаться в людях.
– Это ваше право. Извините, мне пора, я на работе.
Я направилась к выходу, но пахан подскочил с кровати,
забежал вперед и загородил собою дверь.
– Извини, меньше всего я хотел тебя обидеть.
– Вы меня нисколько не обидели, просто мне нужно
работать. Я только одного не понимаю, как вы хотите связать жизнь с человеком,
если ни грамма ему не доверяете. Это не карточная игра, Леонид Станиславович,
так нечестно. Вы пытаетесь защитить свои чувства, не думая о моих. Мне скоро
тридцать лет, может, я отличаюсь от своих сверстниц наивными взглядами на
жизнь, но моя позиция и мое отношение к жизни меня устраивают. Я не прошу у вас
никакой милостыни. Мне просто хотелось устроиться работать в вашем доме, и вы
мне не отказали, именно поэтому я здесь. Если вы рассчитываете, что я попала в ваш
дом, чтобы окрутить вас и завладеть вашими деньгами, то вы глубоко ошибаетесь.
Во-первых, вы не принадлежите к тому типу мужчин, которых можно окрутить.
Во-вторых, я ни в чем не нуждаюсь. Для нормального существования у меня все
есть, просто мне хотелось иметь нормальную зарплату. В любой момент, если
хотите, я могу быть уволена. Но у меня тоже есть своя гордость. Давайте оставим
наши отношения на том уровне, на котором они находились, когда я пришла в этот
дом. Мне пора работать, всего доброго.
– Валя… – Пахан по-прежнему не отходил от двери.
– Прошу вас, пропустите меня, я на работе.
– Но здесь я хозяин.
– Хорошо, если вы меня не выпускаете, тогда я начну
уборку с вашей комнаты.
Пахан стоял в дверях, а я подошла к кровати и стала ее
застилать. Застелив, достала из кармана платок и принялась вытирать пыль.
– Мои слуги не имеют такой привычки – убираться при
мне, – сказал пахан ледяным голосом.
– Тогда я прошу вас выпустить меня отсюда. Я начну
уборку другого помещения.
Пахан подошел ко мне совсем близко, положил руки на плечи и
покрыл мое лицо поцелуями. Я слегка отстранилась и прошептала:
– Извините. – Затем выбежала, хлопнув дверью.
Сработало отлично. Надо и в самом деле убегать из этого дома, а то неизвестно,
к чему могут привести мои отношения с паханом. Он личность непредсказуемая, с
ним шутки плохи.
Позавтракав в столовой, я поболтала с Толиком о разной
ерунде и направилась в библиотеку. По дороге встретила пахана. Он уезжал по
делам, а оттуда на банкет.
– Леонид Станиславович, желаем вам хорошо
отдохнуть, – сказала ему вслед домохозяйка.
– Спасибо, – буркнул он и вышел из дома.
– Что-то наш хозяин сегодня не в духе.
– Не знаю, что с ним случилось, – пожала плечами
я.
Я набрала воды в таз, взяла тряпку и пошла убираться. С этой
библиотекой не все понятно. Уж больно хозяин за нее трясется.
