Однажды утром Валентин встал в приподнятом настроении, но я
уловила, что он очень нервничает.
– Валя, давай свой паспорт и косметичку, а еще права и
что-нибудь из своих вещей.
– Зачем?
– В морг поступил отличный неопознанный труп, как раз
то, что нам надо.
Я села на стул и открыла рот.
– Ты хочешь его купить и состряпать мою смерть?
– Конечно. Нам нужно инсценировать твою смерть и как
можно скорее уезжать. Мы же решили, что уедем из Москвы. Ты не передумала?
– Нет.
– Здесь жить очень опасно. Грач ищет не только тебя, но
и меня. Пахан вообще в жутком гневе из-за того, что тебя до сих пор не нашли. Тебя
караулят на всех объектах, где ты только можешь появиться. Нужно срочно
инсценировать твою смерть и купить новые документы.
– Документы нужно купить не только мне, но и тебе.
Пахан, по-моему, тебя тоже особо не жалует.
– Да, это верно, но в данный момент меня больше всего
волнуешь ты.
– Так что там с моргом?
– Поступила женщина примерно тридцати лет. Никаких
документов, и никто ее не ищет. Худенькая, как ты. По всей вероятности,
проститутка, их часто убивают. Одета прилично.
– А как она умерла?
– Закрытая черепно-мозговая травма. Выкинули из машины.
– Не по-людски как-то, труп покупать.
– Ладно, только давай не будем сейчас говорить о том,
что по-людски, а что нет, праведная ты моя. Ты такая же грешница, как и я, а
может, даже и больше. Просто нас жизнь заставляет так поступать. Тебе неуютно,
оттого что мы будем покупать труп, но тем не менее ты, не колеблясь, заражаешь
СПИДом человека, при этом исполняя для него песню.
– Этот человек убил мою подругу.
Валентин подошел ко мне совсем близко, поцеловал и нежно
произнес:
– Все будет хорошо, не переживай. Я сделаю все как
надо. Дай мне то, что я тебе сказал, и ключи от твоей машины.
– Я поеду с тобой.
– Нет, я не могу тобой рисковать, ты останешься.
– Черта с два! Я желаю увидеть собственную смерть! Если
ты закроешь меня на ключ, я разобью окно и все равно поеду следом за тобой.
Одна я могу натворить каких-нибудь глупостей, так что выбирай из двух зол
меньшее.
Валентин тяжело вздохнул, мрачно на меня посмотрел и сказал:
– Хорошо, собирайся. Поехали на организацию твоих
похорон. Сегодня ночью, как вернемся, устроим небольшие поминки.
Я подпрыгнула, чмокнула его в щеку и за пару минут
собралась.
Мы поймали попутку и доехали до моего гаража. Я спряталась в
небольшом проулке, а Валентин завел мою «девятку» и подъехал ко мне. В морг он
меня не пустил, а оставил сидеть в машине. Буквально через полчаса он вышел,
держа в руках громоздкий чемодан, который сразу положил в багажник. Мы поехали
в сторону пригорода.
– Вот и все, – взволнованно произнес Валентин и
вытер пот со лба. – Прямо везение какое-то, труп просто прелесть. Ни
порезов, ни выстрелов, лишь закрытая черепно-мозговая травма и кровоизлияние,
как раз то, что нам надо. Умерла этой ночью. По всей вероятности, эту девку
хорошо отделали и выкинули из машины. Проститутка с Тверской, я сразу понял.
Они в основном все иногородние, их вообще никто никогда не ищет. Они в тачки к
клиентам прыгают, даже номера не смотрят, потом многие из них исчезают
бесследно.
– Чья-то мать отпустила дочь в Москву, а та исчезла.
Жалко.
– А что их жалеть! Я эти куски мяса никогда не жалел.
Ей в тридцать лет надо дома сидеть и детей растить, а она по Тверской носится.
Ты взяла что-нибудь из своих вещей?
– Да, кофту и юбку.
– А нижнее белье?
– Зачем оно ей?
– Затем, что когда ее найдут, не может же она быть в
юбке и без трусов! Снимешь свои.
– Тогда ей и обувь нужна.
– Конечно, а ты как думала? Придется тебе разуваться.
Не может же она в машине босиком сидеть. Это наведет на определенные
подозрения. Короче, придется тебе поделиться тем, чего ей не будет хватать.
– Поделюсь, конечно, мне не жалко, – фыркнула я.
– Сейчас в лес заедем и будем ее одевать.
– Она что, совершенно голая?
– Конечно.
– Но ты же говорил, одета прилично.
– Нашли ее одетой прилично, а в морге всех раздевают.
Неопознанные трупы хоронят голыми. А про одежду я сказал, имея в виду, что она
не бичиха. Можно было, конечно, ее одежду прихватить, чтобы вам с ней
поменяться, – засмеялся Валентин.
– Прекрати, это не смешно, – разозлилась я.
– Извини.
– Сколько ты за нее отдал?
– За кого?
– Ну, за эту девку?
– Четыре пятьсот.
– Четыре тысячи пятьсот долларов?! С ума сойти! Не
знала, что в морге такие рвачи работают.
– А в морге всегда рвачи работали. Близкого человека
придешь хоронить, так обдерут как липку. То за помывку, то за переодевание, а
если есть часы, кольца, сережки, то считай, что их больше не увидишь. А здесь
они с законом играют. Естественно, кто за малые деньги захочет тюрьмой
рисковать? Тем более труп совсем свежий, без ранений, такие нынче в цене,
ходовой товар.
– Господи, что ты такое говоришь?! Как хорошо жить и не
знать темные стороны жизни, а то тебя наслушаешься, так страшно становится.
– Это жизнь, Валя, и никуда от этого не денешься. Мы
живем во времена торговли. Торгуют всем, даже трупами. На любой товар есть
спрос. Нам надо, поэтому мы и платим, а ведь мы не одни такие, кто хочет
инсценировать свою или чужую смерть.
Заехав поглубже в лес, Валентин открыл чемодан, надел
перчатки и достал труп. Все лицо этой девушки было темно-синего цвета, глаза
залиты запекшейся кровью.
– Что у нее с лицом?
– То, что нам надо, травма головы. – Он посмотрел
на нее, потом на меня, пытаясь отыскать сходство.
– Прекрати! – закричала я, и через секунду меня
вырвало.
– Отойди подальше и не смотри, а то еще в обморок
свалишься. Только сними трусы и лифчик. Чуть не забыл, обувь тоже.
– Я не ношу лифчиков, разве ты не знаешь?
