– Прости, я как-то об этом не подумал. Я разделась,
протянула Валентину трусики и туфли. Затем отошла подальше. Когда дело было
сделано, мы подъехали к обрыву на придорожной трассе, дождались темноты и
посадили труп за руль. Валентин сунул в бардачок мою косметичку и блокнот с
записями. В карман кофты положил паспорт и права. Когда машина сорвалась с
откоса, я села на землю и схватилась за голову.
– Встань, посмотри на свою смерть. – Валентин
подошел и нежно обнял меня за плечи.
– Не хочу.
– Ладно, нам надо срочно сваливать отсюда. В любое
время может проехать какая-нибудь машина. Надо пройти через этот лесной массив
и поймать попутку. Черт побери, – Валентин взглянул на мои босые
ноги, – да ты же без обуви!
– Да уж, – вздохнула я, – ты посчитал, что
трупу моя обувь больше понадобится, чем мне.
– Надевай мои ботинки.
– Ты что, издеваешься?! Я в них утону. Мой тридцать
шестой размер против твоего сорок шестого. В такую обувь можно только
орангутана обуть.
Валентин опустил глаза, а я вдруг опомнилась, громко
засмеялась и, извинившись, несколько раз чмокнула его в лоб.
Мы обнялись и зашагали в сторону леса, такие уставшие,
измотанные и в то же время безмерно счастливые, оттого что жизнь подарила нам
друг друга. Я шла босиком и не чувствовала щебенки, сучков, стекол, а
чувствовала лишь плечо любимого человека и родное дыхание. Валентин еще раз
посмотрел на мои босые ноги, тяжело вздохнул, подхватил меня, словно пушинку, и
понес на руках, довольный и радостный, словно несет какой-нибудь бесценный
груз.
– Тебе тяжело? – спросила я.
– Своя ноша не тянет, – засмеялся он. – Не
переживай, Валя, мы с тобой два отъявленных авантюриста и грешника, мы ничего
не сделали в этой жизни ужасного, мы просто хотим жить и боремся за собственное
существование. Жить друг без друга нам незачем, просто не имеет смысла.
Я закрыла глаза и широко улыбнулась от навалившегося на меня
счастья.
Глава 16
Через несколько дней Валентин принес два паспорта, в которых
были вклеены наши фотографии. В соответствии с этими паспортами мы являлись
супружеской парой, прожившей в браке ровно три года.
– Я сразу поставил штампы о регистрации брака, чтобы
потом не суетиться. Ты же, кажется, была не против?
– В принципе, не против.
– Ну я так и подумал, – улыбнулся Валентин. –
Тебе теперь придется привыкать к новому имени, ты Катя.
– А почему именно Катя?
– Не знаю, а что, тебе не нравится? Катерина – очень
красивое имя.
– Самое красивое имя на свете – это Злата, –
вздохнула я и уставилась в окно.
– Как бы тебе этого ни хотелось, теперь ты Катя, а я
Жора, и нам надо привыкать к новым именам и фамилиям. Но в душе мы с тобой
будем, как и прежде, Валентин и Валентина, как в том фильме.
– Что ж, будем привыкать.
– Больше нас здесь ничего не держит. Завтра уезжаем в
новый город и в новую жизнь. Тебе грустно?
– Немного, я очень люблю Москву.
– Валя, ты побудь дома, а я быстренько смотаюсь уладить
последние дела. Вернусь ближе к вечеру.
– А какие у нас еще могут быть дела?! Это опасно. Не
надо никуда ехать.
– Я недолго, обещаю тебе. Включай телевизор и жди меня.
– Только по-быстрому. Я больше вообще никогда не хочу
оставаться одна. Зачем мне быть одной, если у меня есть ты?
– Это последний раз.
Валентин взял меня на руки, отнес в кресло и включил
телевизор.
– Тебя закрывать на ключ, или ты будешь послушной
девочкой?
– Я буду послушной и примерной девочкой.
– Смотри у меня.
Валентин поцеловал меня в шею и вышел из дому. Я переключила
канал телевизора и попала на «Дорожный патруль».
Неожиданно мое сердце учащенно забилось, и я просто уперлась
взглядом в телевизор. В «Дорожном патруле» показали упавшую с обрыва машину и
спасателей, извлекающих тело молодой девушки, скончавшейся от множества ушибов,
переломов и черепно-мозговой травмы. Услышав свои настоящие фамилию, имя и
отчество, я чуть не свалилась с кресла. Пожилой гаишник предположил, что авария
произошла, по всей вероятности, из-за большой скорости, мол, я не вписалась в
поворот, находясь в алкогольном опьянении.
Что ж, молодцы ребята, быстро меня нашли! Мое тело накрыли
покрывалом, и сюжет закончился. Я разволновалась и закурила сигарету. Вот и
все, меня признали официально умершей. Не каждый день можно увидеть по
телевизору, как из разбитой машины извлекают собственное тело. Интересно, а
пахан это видел? А Грач? А как же в редакции? Боже мой, неужели официально я и
в самом деле умерла. Я закрыла глаза и постаралась хоть немного задремать.
Проснулась я оттого, что мне показалось, будто замолчал телевизор.
Не может быть, я же засыпала с включенным телевизором!
Телевизор действительно молчал. Он был не просто выключен, даже его шнур был
выдернут из розетки. Чертовщина какая-то! В доме тихо, на улице уже почти
темнеет. Наверное, вернулся Валентин, выключил телевизор, чтобы я спокойно
поспала, а сам возится с машиной. Я встала с кресла, подошла к входной двери и
громко позвала:
– Валентин! Валентин!
Но мне ответило лишь эхо. Вышла на улицу. Ни Валентина, ни
машины нигде не было видно! Ну не мог же телевизор сам отключиться. Мне стало
необъяснимо жутко. Чувство страха завладело всем моим телом, каждой клеточкой
которого я ощущала в квартире присутствие постороннего человека. Мне захотелось
убежать подальше от этого дома, но бежать было просто некуда. Да и куда я
побегу без Валентина! Я вернулась в квартиру и прислушалась. Мертвая, гробовая
тишина. Надо успокоить себя и перестать бояться, это самовнушение, скорее
всего, я сама выключила телевизор, перед тем как лечь спать. Зайдя в комнату, я
подошла к телевизору и вставила вилку в розетку, но телевизор не заработал.
Что-то непонятное. Взяла пульт и стала нажимать на разные кнопки. Результата не
последовало. Посмотрев повнимательнее, я увидела, что кабель телевизионной
антенны разрезан на несколько кусков. Мне показалось, что еще минута, и я
просто потеряю сознание.
