– Пастух хочет с тобой поговорить, – сурово произнес один из подошедших.
– Нет проблем. Пусть приходит и говорит, – пожал я плечами.
– Ты, кажется, не понял… – начал второй, но я перебил:
– Нет, приятель, это ты не понял. Если твоему боссу есть что сказать, ему придется оторвать свою толстую задницу от пола, ясно? И лицо попроще сделай: со мной твои грозно насупленные бровки не прокатят.
Я намеренно пытался вывести уголовника из себя, и это удалось: янтарные глаза полыхнули гневом, он резко нагнулся ко мне, попытавшись схватить за грудки – самое глупое, что можно было придумать. Откинувшись на спину, я с силой лягнул его в грудь ногами. Избитое тело отозвалось волной боли, но дело было сделано: негодяя буквально вынесло на середину отсека – все же мы, люди, немного массивней фрогов. Второй уголовник попытался было пнуть меня в голову, но тут же с воплем рухнул на пол и принялся кататься по грязному бетону, держась обеими руками за ногу: мафиозо стукнул его мыском ботинка точнехонько под колено.
– В принципе, теперь можно и поговорить, – как ни в чем не бывало предложил Сержио. – Чего там хотел этот жирный?
Наше приближение вызвало некоторый ажиотаж среди экс-каторжан. Некоторые начали подниматься нам навстречу; выражение их физиономий трудно было назвать дружелюбным. Я успокаивающе махнул рукой: мол, только поговорить. Как ни странно, это подействовало: они по-прежнему не спускали с нас напряженных взглядов, но дорогу не заступили.
Пастуха, казалось, ничуть не тревожит приближение парочки крутых иммигрантов. Напротив, он поглядывал на нас с каким-то веселым удивлением. Даже здесь, в голой камере, он сумел подчеркнуть свой статус: криминальный авторитет сидел не на бетонном полу, как прочие, а на расстеленной робе – явно не своей собственной.
– Что же ты, уважаемый, – начал я. – Хочешь поговорить – пригласи вежливо, зачем посылать хамов? Видишь, как нехорошо с ними получилось…
– Наглости, смотрю, тебе не занимать, – ухмыльнулся он. – А поводов для нее куда меньше, чем в последнюю нашу встречу…
– Что ты имеешь в виду?
– Да твоего одноглазого приятеля, – ответил он. – Как будешь выкручиваться без него?
– Знаешь что-то о нем? – я присел на корточки. – Где он?
– С чего я тебе стану рассказывать, э?
Я немного поразмыслил.
– Ну, ты тоже хотел кое-что от меня узнать, верно? Как насчет обмена?
– Ладно… Тогда мой вопрос первый: кто, черт вас подери, вы такие?
Беседа потихоньку налаживалась. Я не видел смысла скрытничать: даже если Пастух сотрудничал с хозяевами плавучей крепости, те все равно уже знали, кто им попался, от Арриведерчи. Я вкратце поведал нашу историю – начиная с того момента, как мы с Тыгуа очутились в порту.
– Выходит, вы нас развели. Знать бы раньше… – задумчиво протянул мой собеседник. Я криво усмехнулся.
– Сейчас это уже не имеет значения, верно? Так что там случилось с моим напарником?
…Проблемы на «Арлекиновой рыбе» возникли вскоре после моего бегства. Часть уголовничков намеревалась сойти в Тарратонке – шкипер же решительно этому воспротивился. Оно и понятно: слишком много вопросов возникло бы у властей, стоило парочке мазуриков попасться в лапы полиции. Другое дело – Синие Зеркала: в этой глуши горстка экс-каторжан растворилась бы, словно сахар в горячем кофе. Но перспектива остаться один на один с дикой природой не больно-то радовала пассажиров. Едва не дошло до поножовщины, но мой толстый собеседник нашел выход: он сумел уговорить своих компаньонов.
– Как же тебе это удалось? – поинтересовался я.
– Как-как… У меня были свои виды на ту посудину.
– Ага!
Он хитро прищурился.
– Надо быть дураком, чтобы вот так запросто выпустить из рук корабль и груз.
– Да зачем вам столько взрывчатки? И потом, этот парень в сером…
– Товар редкостный, что и говорить, но и ему можно найти применение… – уклончиво ответил Пастух. – А насчет серого – нас-то все равно было больше. Как-нибудь управились бы.
– Что же пошло не так?
– Кто-то проболтался, – нехотя бросил он. – Или нам просто не повезло. Они были готовы.
Я немного поразмыслил.
– Могу поспорить, вы решили взглянуть на тех, кому предназначалась взрывчатка, верно? Неплохо заполучить сразу и деньги, и товар, и корабль – а покупателей с продавцами пустить на корм рыбам. Думали, это просто какие-то рисковые парни; то, что здесь окажется целый форт, вы понятия не имели.
Пастух ничего не ответил, лишь чуть скривил рот. Похоже, я попал в точку. Что ж, с такими, как эти разбойники, надо сразу предполагать самое худшее – не ошибешься.
– А мой спутник? Что с ним?
– Когда показалась эта махина, матросы решили отобрать у нас оружие. Парни возмутились, и началась заварушка. У каждого из этих засранцев было минимум по два ствола на брата, да еще ножи и мачете… Если бы не твой приятель, они смели бы нас в минуту, – признал он. – Этот одноглазый дрался так, что только брызги летели. Тогда-то они и выпустили того, в резаных тряпках…
– И что? Да не тяни же!
– Твой приятель снес ему голову, – ухмыльнулся пастух.
Ай да Тыгуа!
– А потом?!
– А потом из форта подошло подкрепление. Некоторые из наших попытались уйти вплавь, но их, по-моему, всех перестреляли. Твоего дружка, наверное, тоже – он прыгнул в воду одним из первых. Остальных взяли в плен.
– И чего они хотят от вас?
– Не знаю, приятель. Они отобрали и увели пяток фрогов из тех, что поздоровее – то ли им нужна рабочая сила, то ли еще для чего. Нас покуда оставили в покое. Может, просто ждут, когда мы тут передохнем от ран. Раз в день приносят жратву и убирают покойников.
Что и говорить, положение было невеселым. Я гнал прочь мрачные мысли: верить в гибель Тыгуа не хотелось. Учитель слишком много для меня значил. Кроме того, я был убежден: он не позволил бы вот так запросто себя убить. А если он спасся… Если добрался до властей, если смог убедить их в своей правоте… Слишком много «если». Но это было все, на что я мог надеяться.
Глава 19
Корабельные крысы
Путаница полутемных коридоров, хитросплетение труб, кабелей и магистралей, пахнущие цементной сыростью отнорки, жестяные короба вентиляции… Он перемещался в этом сложноподчиненном пространстве с ловкостью, недоступной большинству его соотечественников. Не раз и не два он замирал в неподвижности, раскорячившись под низким сводом, пропуская членов команды, не имеющих понятия о его присутствии. Они носили мачете и пистолеты, у него же остался только нож – тонкое, почти как шило, изогнутое острие, покрытое лаком и всаженное в массивную деревянную рукоять. Впрочем, такой перевес в оружии со стороны противника ничуть не смущал безмолвного незнакомца. Он и сам по себе был оружием хоть куда.
