— Вы смеетесь! — укоризненно сказала Беттина.
— Я знаю, что мне не следовало бы делать этого, но я не смогла удержаться.
— Слуги всегда смеются, когда я изображаю папиных гостей, но бабушкиных ухажеров передразнивать гораздо труднее.
— Беттина! — возмущенно воскликнула Мелита. — Нельзя употреблять такие слова!
— А почему?
— Потому что это грубо и отвратительно…
— Вся прислуга называет так бабушкиных любимчиков, — возразила Беттина.
— Вы не должны говорить с прислугой о бабушке и вашем отце, — произнесла Мелита уже менее решительно.
«В самом деле, — сказала она про себя, — какое ужасное положение». Мелита сознавала, что она не в состоянии обучать хорошим манерам такую взрослую и своевольную девочку, как Беттина, и чем скорее она уедет из этого странного дома, тем лучше.
— Наверное, вы думаете, что мое поведение безобразно? — спросила Беттина.
— Какое имеет значение, что я думаю? — отозвалась Мелита.
Минуту девочка молчала, задумчиво глядя на свою компаньонку.
— Я хочу, чтобы вы остались, — сказала она наконец, — потому что вы не похожи на этих зануд, которые пытались учить меня чему-то, и на гувернанток, которые жили при мне с тех пор, как умерла няня. Стоило мне только рот открыть, и они тут же бежали ябедничать бабушке.
— Я бы не стала так поступать, — покачала головой Мелита.
После непродолжительного молчания Беттина сказала:
— Если вы останетесь, я постараюсь делать все, что вы хотите, — если только это не будет очень трудно.
Мелита улыбнулась, и на мгновение лицо ее просветлело.
— Если мы подружимся, — сказала она, — мне будет не так одиноко и страшно в этом доме.
По дороге на конюшню Мелита решила про себя, что она должна попытаться пробыть здесь хоть какое-то время. Ей было жаль Беттину, но ее сложный характер и необычная манера поведения, которая шокировала Мелиту, оставляли мало надежд на скорые успехи в деле воспитания девочки. Дерзкая и гордая Беттина не потерпела бы контроля за своим поведением со стороны человека, которому она не доверяет.
«Быть может, если я просто подружусь с ней, — думала Мелита, — этого будет достаточно». Но она не была в этом уверена.
Однако, когда они пришли на конюшню, Мелита забыла обо всем на свете при виде самых изумительных лошадей, каких она только могла себе представить.
«Как жаль, что папы здесь нет», — с грустью подумала Мелита.
Она знала, что он был бы в таком же восторге.
Лошади были окружены таким комфортом, какой только было возможно обеспечить за большие деньги. Свежевыкрашенные стойла, их планировка, современная конструкция кормушек, — Мелите так хотелось, чтобы ее Эрос мог пользоваться такими же благами.
Но иного она и не ожидала — как дворец маркиза, так и его конюшня были исключительными. Нигде не могло найтись равных им!
К ним подошел пожилой грум, почтительно приветствовавший леди Беттину.
— Мы обойдемся без тебя, Сэм, — резко сказала девочка. — Я сама покажу конюшню мисс Уолфорд.
— Как вам будет угодно, миледи, но остерегайтесь Мотылька. Он сегодня в дурном настроении.
— А когда он бывает в другом? — ответила леди Беттина, привычная к тому, что последнее слово всегда остается за ней.
Они прошли по конюшне, любуясь чистокровными лошадьми. Мелите понравилось, что на каждом стойле красивая табличка возвещала кличку животного.
Ее удивило, как много знала леди Беттина об их родословных, о том, какие скачки они выигрывали. Одновременно у нее зародилась надежда, что любовь к лошадям поможет им с Беттиной подружиться.
— Кто из них ваш любимец? — спросила она, когда они осмотрели по меньшей мере дюжину стойл.
Леди Беттина пожала плечами:
— Я сейчас не часто езжу верхом.
— Почему? — удивленно спросила Мелита. — Вас за что-то наказали?
— Вот еще! — дернула плечом девочка. — Они заставляют меня ездить с грумом, который ведет мою лошадь на поводу, — возмущенно сказала леди Беттина. — Я уже слишком взрослая для этого.
— Ну конечно! — воскликнула Мелита. — А почему вам не позволяют кататься самостоятельно?
Лицо Беттины снова омрачилось.
— Потому что я такая богатая! Вот папа с бабушкой и боятся, что я упаду и сломаю себе шею или разобьюсь.
— Я падала сотни раз, — возразила Мелита, — и до сих пор костей не ломала.
— Расскажите лучше об этом папе, хотя, впрочем, он и слушать не станет, — с горечью сказала девочка.
Мелита не имела никакого желания говорить маркизу что бы то ни было.
Помолчав, она сказала:
— Может быть, они позволят вам ездить со мной, я позабочусь, чтобы вы не рисковали зря.
Глаза леди Беттины загорелись радостью.
— Вот здорово! — воскликнула она. — Завтра же утром и поедем.
На лице Мелиты отразилось сомнение, но леди Беттина с жаром продолжала:
— Я скажу Сэму, что поеду с вами вместо грума, а если он всучит мне повод, мы его выбросим, как только отъедем подальше.
Мелите все это показалось не совсем честным, но в то же время она могла понять двенадцатилетнюю девочку, не желавшую ездить на поводу, как маленький ребенок.
Ей самой позволяли ездить на пони самостоятельно с пятилетнего возраста, а с семи лет она без опаски взбиралась на любую лошадь из отцовской конюшни.
Хотя, как Мелита и сказала леди Беттине, она много раз падала, но серьезных повреждений не получила, и очередное падение не мешало ей каждый раз снова тут же забираться в седло.
Они зашли в следующее стойло, когда из соседнего послышалась беспокойная возня и топот копыт.
— Это Мотылек! — сказала леди Беттина. — У него плохой характер, и я не понимаю, почему папа держит его.
Взглянув через прутья решетки, Мелита сразу поняла, что на этот вопрос легко ответить.
Мотылек был великолепным жеребцом с сильными точеными ногами, блестящей шерстью и головой, словно изваянной самим Микеланджело.
Он чутко повел ушами и оскалил зубы при их приближении, но Мелита заговорила с ним.
— Ты красавец, — ласково сказала она, — все так тобой восхищаются, что у тебя нет причины быть таким неприветливым.
Мотылек смотрел на нее подозрительно, но она продолжала говорить нежным мелодичным голосом, и через некоторое время он подошел и прижался носом к решетке.
— Ты такой красивый! Самый лучший конь на свете! — продолжала Мелита. — Когда-нибудь я, может быть, смогу прокатиться на тебе.
