Маркиз снова взялся за удочку, а Мелита послала Беттину за хворостом для костра.
Они вместе развели костер, а когда огонь разгорелся, Мелита обернула форель стеблями укропа, захваченного ими с кухни.
Когда пришло время класть рыбу на угли, маркиз поймал еще двух. Он вручил форель Мелите.
— Надеюсь, теперь я заслужил приглашение на завтрак?
— Что подумают дома о вашем долгом отсутствии?
— Какое это имеет значение? — небрежно отозвался он.
Мелита ничего не ответила.
«Если маркиза узнает об этом, ей это точно не понравится», — подумала она, но сказать вслух ничего не решилась.
Мелита была уверена, что ее внешность и молодость с первого дня настроили против нее маркизу, и она нисколько не сомневалась, что маркиза все это время не посылала за внучкой, не желая, чтобы мистер Фаркер и ее сын лишний раз видели компаньонку Беттины.
Вспоминая мистера Фаркера, Мелита могла только надеяться, что маркиза никогда не узнает о его недостойном поведении в библиотеке.
Она содрогнулась при мысли о том, в какую ярость это привело бы маркизу, но вскоре все это вылетело у нее из головы, так много удовольствия доставил ей их импровизированный завтрак на берегу озера.
В корзинке с провизией были лимоны, придававшие форели особый вкус, а также свежий салат и помидоры.
Беттина засмеялась от удовольствия, когда откусила первый кусочек горячей рыбы, ей так не терпелось отведать ее, что она обожгла пальцы. Маркиз сказал, что ему не случалось пробовать ничего более вкусного. В будущем он намеревался отказаться от услуг местного рыботорговца.
Из напитков у них был только лимонад, но маркизу он, казалось, доставил столько же удовольствия, сколько Беттине. На десерт он съел почти весь сыр. Беттина попробовала поджарить ему тосты, но сожгла их.
— Вообще-то я предпочитаю свежий хлеб, и мой повар отлично его печет, — заметил он, отбрасывая в сторону обуглившуюся корочку.
— Это верно, — сказала Мелита, — но мне кажется, Беттине было бы неплохо поучиться готовить.
Маркиз удивленно вскинул брови.
— Вы считаете, что может настать такое время, когда моей дочери будет не по средствам держать повара? — спросил он.
— Я подумала только, что для девочки это был бы превосходный способ выучить меры веса, — сказала Мелита.
Он расхохотался.
— Ваши педагогические методы, мисс Уолфорд, — произнес маркиз, — в высшей степени остроумны и оригинальны. Разумеется, я согласен, чтобы она занялась готовкой, если это поможет ей освоить арифметику. Быть может, вы мне объясните также, чему ее может научить рыболовство, кроме того, как рисковать собственным завтраком.
— Оно уже показало ей важность быстрой реакции и то, что мужчина может забрасывать удочку гораздо дальше, чем женщина! — шутливо ответила она.
Маркиз снова засмеялся. Затем он сказал с явной неохотой:
— Боюсь, что мне придется вас покинуть. Мне предстоит встреча с моим управляющим. Такие пикники мы должны устраивать еще не раз.
— Ты покажешь мне, как можно далеко забрасывать удочку? — спросила Беттина.
— Обязательно, — пообещал маркиз, — и мы найдем тебе удочку получше, чем эта. Ты взяла удочку, которую когда-то в детстве подарили мне, но теперь их делают более гибкими и легкими.
— Это был бы чудесный подарок, — обрадовалась Беттина, — но мой день рождения еще не скоро.
— Тогда пусть это будет подарок не на день рождения, — сказал маркиз.
Беттина восторженно захлопала в ладоши. Пикник и рыбалка явно пришлись девочке по душе. По дороге домой она сказала Мелите:
— Если могут быть подарки «не на день рождения», почему бы нам не устроить праздник «не по случаю дня рождения»? Мы могли бы испечь пироги пригласить папу помочь нам его съесть.
— Прекрасная мысль, — согласилась Мелита. — Но есть ли у вас по соседству друзья, которых вы могли бы пригласить на чай?
Ей уже приходило в голову, что Беттине было бы полезно общество ровесников, с которыми она могла бы вместе учиться.
— У меня нет друзей, — смущенно призналась Беттина, — потому что, когда меня к ним приглашали, я очень плохо себя вела.
«По крайней мере, Беттина откровенно признает свои ошибки», — подумала про себя Мелита с удовлетворением.
— А что же такое вы натворили? — поинтересовалась она.
— Я сломала их дурацкие игрушки, и девчонки стали реветь, а когда мальчишки стали меня дразнить, я с ними подралась!
— Неудивительно, что вас больше не приглашали, — укоризненно покачала головой Мелита.
— Меня бы пригласили, если бы я согласилась пойти, потому что я очень богата, — вскинула подбородок Беттина.
Она заметила осуждающее выражение лица Мелиты, хотя та не сказала ни слова, и через некоторое время спросила:
— Я что-нибудь не то сказала?
— Вы вели себя как хвастливая, самонадеянная и заносчивая особа.
— И была безобразной? — с интересом покосилась на нее Беттина.
— Да, а я-то сегодня утром думала, какой вы были хорошенькой, леди Беттина, когда принесли цветы бабушке.
Она сказала это не подумав, и девочка тут же подхватила:
— Этот противный мистер Фаркер решил, что вы хорошенькая. Он так странно на вас смотрел. Поэтому бабушка и разозлилась.
«Беттина слишком наблюдательна и умна, — подумала Мелита, — и ее бабушке стоило бы над этим призадуматься».
Но сама она ничего не могла с этим поделать и поэтому только сказала:
— Если вы хотите знать правду, Беттина, я терпеть не могу мистера Фаркера, и он мне кажется безобразным. Не будем говорить о нем, вспомним лучше, как ваш папа помог нам с завтраком на природе.
— Папа тоже иногда бывает безобразным, — напомнила Беттина, — но только не сегодня.
— Да, сегодня он был очень добр, — согласилась Мелита.
«И это чистая правда, — сказала она про себя. — Маркиз проявил доброту и понимание, какого я от него не ожидала. Быть может, он меняется так же, как изменилась Беттина».
На следующее утро перед выездом на верховую прогулку Мелита по обыкновению подошла к Мотыльку, чтобы поговорить с ним и немного приласкать.
— Здравствуй, Мотылек! Ты прекрасно выглядишь. Ты хорошо вел себя?
Сэм распахнул дверцу стойла, и огромный жеребец начал ластиться к ней.
— Он с каждым днем становится все лучше, — сказал Сэм. — Я вчера говорю его светлости: Мотылек стал совсем другой, и не сравнить с тем, какой он раньше был, а это все заслуга мисс Уолфорд!
— Хотела бы я думать, что это действительно так, — вздохнула Мелита. — Но ведь известно, что лошади всегда успокаиваются, когда попривыкнут немного к новому месту.
