– И что в этом необычного? Нам говорили, что наш облик – это результат евгеники и магических преобразований.
– Да, но я уверена, что вам никто не говорил ещё об одном последствии того давнего преобразования, которое коснулось нашей расы.
– О каком? – Было видно, как подростка разрывает от любопытства.
– Девочка моя, я знаю, что отвечать вопросом на вопрос – это плохой тон. Но я задам тебе наводящий вопрос. На занятиях по династическому праву вы должны были проходить тему, которая затрагивала точное количество великих родов империи.
– Да, я знаю, что великих родов в империи восемьсот сорок три.
– А как ты думаешь, почему уже несколько сотен тысяч лет их число остаётся неизменным? Почему не появляется какой-нибудь новый великий род? Почему при таком большом числе претендентов всегда есть возможность определить истинного наследника и точную очерёдность передачи власти внутри рода или целой империи? Ты хоть ещё очень молода, но не могла не задаваться таким вопросом.
– Знаешь, мама, я помню то громкое дело, два года назад, когда никому не известный бастард, прибывший откуда-то с окраины империи, из заштатной колонии, объявил себя наследником рода Фьяронк. И больше всего тогда поразило всю нашу группу, что его признали. Правда, в списке наследования он занял только десятое место, но его без каких-либо видимых разговоров приняли в род и утвердили как одного из претендентов на главенство в нём. Мы этого не поняли, если честно. Но восприняли эту информацию как некий нонсенс, который возможен всегда.
– Нет, доченька, это не нонсенс. Я была свидетелем в деле о праве наследования, которое разбиралось в имперском суде. И поэтому могу со всей ответственностью утверждать, что тот претендент не счастливая случайность. И это именно то, о чём я хочу тебе рассказать.
Если бы у кого-то возникло желание взглянуть на умирающего от любопытства подростка, ему стоило посмотреть на девочку, сидящую рядом со своей матерью.
– Как я сказала, то преобразование имело ещё одно последствие. Никто уже не помнит, что эпоха изменения аграфов делилась на два этапа. Первый – когда применялись первоначально наработанные очень жестокие и мучительные методы изменения. И второй – когда был изобретён более мягкий и менее убийственный способ. Догадайся, сколько изменённых было получено первым способом? – спросила мать у внимательно слушавшей её дочки.
Девочка была не глупым ребёнком и недолго думая ответила:
– Полагаю – восемьсот сорок три.
– Правильно.
– Мама, я всё равно не понимаю, как это может мне помочь выбрать правильного спутника жизни.
– Солнышко, не торопись, я ещё не закончила. Ну так вот, сами по себе все новые аграфы физически практически ничем не отличались друг от друга, а вот ментальная активность потомков аграфов первого поколения была значительно выше, чем у всех других. Однако встречались и исключения и среди детей аграфов второй волны, как их стали называть впоследствии. Но кроме этого выяснилось ещё одно обстоятельство, правда, как мне известно, только через некоторое время, я не могу сказать когда, но точно – не сразу. Все потомки тех первых аграфов приобрели определённые способности, которые они передавали по наследству и которые проявлялись тем сильнее, чем аграф был ближе по своему положению к основному стволу родового дерева. И вот здесь мы подходим к главному. Каждый род имеет две наследственные способности, одна из которых передаётся по женской линии, а другая – по мужской. Если кровь какого-то рода в аграфе сильнее, то именно эта способность в нём проявится с большей силой и со временем задавит все остальные. Правда, и здесь бывают исключения, например, один из твоих старших братьев или, если смотреть выше, император совмещают в себе две способности. Но это так, отступление. За прошедшие поколения наши предки постепенно научились очень точно определять силу дара в каждом из аграфов, и поэтому сейчас не возникает вопросов о принадлежности того или иного аграфа к какому-либо из родов. Это определение проходят все совершеннолетние аграфы во время процедуры внедрения нейросети. И именно поэтому она является закрытой и проводится в клинике рода, к которому принадлежит один из родителей ребёнка. Обычно по косвенным признакам старейшины рода, которым вас представляют перед этим, стараются определить силу дара, дремлющего в вас, и уже на основании их рекомендаций выбирается клиника для проведения процедуры внедрения нейросети и активации наследственного дара. Ты, наверное, и не знаешь, но один из твоих братьев проходил посвящение в имперском дворце. Мне известно, что в нём пробудилось два дара, но я не знаю какие. Сейчас, по прошествии сотен тысяч лет смешения кровей, уже всё в достаточной степени перепуталось и в детях одних родителей может пробудиться дар совершенно другого рода, но такое всё же встречается довольно редко.
– Мама, а ты знаешь, какой дар является родовым у нас? – перебила, не выдержав давления своего любопытства, девочка.
– Ты не поверишь, но про нашу семью я могу рассказать не очень много, я знаю только о той способности, что есть у меня. Про своих отца и братьев я совершенно ничего не знаю. Мы являемся тем исключением, когда в детях просыпается совершенно чужая кровь. Обычно в таких случаях говорят «древняя», потому что в нас она дремлет с давних времён и просыпается только через несколько поколений.
– Мама, расскажи про свою способность. Пожалуйста. Какой у тебя дар? – начала упрашивать девочка.
– Да тут и нет особой тайны, я тебе как раз и хотела рассказать о нём, только перед этим решилась на такой экскурс, чтобы ты понимала, откуда у этой истории растут ноги. Ты знаешь, как мы познакомились с твоим отцом. Тебе не нужно этого повторять? – с наигранной строгостью спросила мать. Она знала, что история их знакомства, взаимоотношений и совместной жизни является одной из любимых девочки.
– Нет, конечно, мама, я всё это знаю практически наизусть, – возмутилась девочка, но, заметив смешинки в глубине таких родных и любимых глаз матери, успокоилась. – Мам, ты же знаешь, что это до сих пор является моей любимой сказкой на ночь, – уже с некоторым смущением закончила девочка.
– Знаю, доченька. – И уже более серьёзно продолжила: – А тебя никогда не удивляло, почему мы всё-таки остались с твоим отцом, ведь то, что вначале мы готовы были поубивать друг друга, – это чистая правда?
– Не может быть, я, если честно, думала, что вы просто играли на публику, а полюбили друг друга практически сразу, как встретились.
– Нет, это не так. Первое время мы так ненавидели друг друга, что не могли находиться в одном помещении даже несколько секунд. Но один вечер всё поменял. Я поняла: это он и другой мне не нужен будет никогда.
– А что тогда произошло?
– А это и есть мой дар, о котором я хочу тебе рассказать. Он не относится к боевым способностям, и поэтому абсолютно не имеет смысла его скрывать, тем более от семьи. Женский дар моего рода состоит из двух частей. Во-первых, у каждой женщины в нашей семье последней рождается девочка.
