…Все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье.
Из Декларации независимости США, 4 июля 1776 г. (Пер. О.А. Жидкова)
Глава 1
Шпионы на границе
– Ну чего, побегаем? Или ты с девчонками только?
Слова вклинились в жаркое марево над небоскребом и застряли в нем. После захода солнца в расписании погоды осадков не значилось.
Лицо чужака скрывала маска – не угольно-матовое забрало, сквозь какое патрульный взирает с панцера на союзников, но пластиковое лицо Председателя, явно не в супермаркете купленное. Рука чужака сжимала тетрапак с апельсином на боку; трубочка проткнула фольгу, другой ее конец продырявил маску в углу рта, растянутого в знакомой с детства улыбке.
– Люблю сок. А тебе папаша небось не разрешает по крышам бегать, да? – прозвучало эдак лениво, снисходительно.
Иван почувствовал, как под его маской – рожицей поросенка из детского мультфильма – скользнула по лбу липкая капля. Он открыл рот, чтобы достойно ответить, но Лали его опередила:
– Ванька, не смей. Он же тебя специально раззадоривает.
– Да чихать я хотел… – начал Иван, поводя широкими плечами.
Чужак перебил:
– Слушай бабу, рядом с мужчинами тебе не светит. – Швырнув под ноги парочке пустой уже пакет из-под сока, он, резко развернувшись, в два прыжка достиг парапета.
Двигался «Председатель», с головы до ног затянутый в черную искусственную кожу, уверенно и быстро. Пожалуй, увереннее и быстрее Ивана, который сорвался следом, – ему-то понадобилось три прыжка, и последний получился слишком уж корявым, «подвеску» едва не заклинило в бедре. Короче говоря, разозлился Иван не на шутку. Оттолкнувшись от края и ухнув в пустоту, он крикнул Лали:
– Я скоро!
Мелькнула внизу улица: сотни электрокаров, огни, люди… Горизонталь мостка, ведущего к соседнему небоскребу, ткнулась в пятки. По инерции кувыркнувшись вперед, Иван вскочил. Одного взгляда хватило, чтобы понять: «Председатель», у которого «подвеска» была так себе, не блеск, вновь оказался лучше – прыгнул дальше.
А значит, надо ускориться.
Справа и слева от мостка – лишь воздух, на который нельзя опереться. Впереди – крыша.
Не впереди – под ногами уже.
Доля секунды – и искусственные мышцы, облепившие ноги, наполнились машинным маслом из баллонов на спине и сократились так, что семьдесят с чуть-чуть кэгэ натурального мяса и костей перебросило через вытяжку размером с одноэтажный дом. Лопасти громадных вентиляторов не успели сделать полный круг, а Иван уже обогнал чужака. Он – лучший бегунок Москвы! А ведь недели не прошло, как заниматься начал, хотя уже с полгода товарищи забавляются, скача по крышам в облегченных армейских экзоскелетах, называемых «подвесками».
Справа и чуть позади появилась фигура в черном – роста примерно такого же, как Иван, то есть метр восемьдесят пять плюс-минус, только в плечах поуже и животик не очень-то спортивный, округлый такой животик. Правда, это ничуть не помешало «Председателю» вновь обогнать Ивана.
– Эй, свин, похрюкай!
Иван стиснул зубы. Маска нужна, чтобы лицо не засветить. Быть бегунком – это не очень-то законно. Не то чтобы запрещено, но… Именно поэтому он, сын министра иностранных дел Героя Революции Владлена Жукова, просто не мог позволить запятнать репутацию отца своими мальчишескими выходками.
«Председатель» вдруг приблизился к Ивану и, подставив подножку, толкнул его плечом. Падая, Иван схватил противника за руку. По рубероиду покатились в обнимку, расцепились, встали и одновременно взвились в воздух, едва не протаранив пролетающий между домами бочонок-дирижабль размером с грузовик, на борту которого крупно светилось красным: «Слава Союзу! Слава Революции!»
– Ах ты… – Иван приземлился на руки – запястья пронзила боль, тут нет компенсаторов. Выгнулся, став в мостик, тут же выпрямился – и, не замедляясь, увидел противника впереди, метрах в пяти.
А «подвеска» у того хоть неказистая с виду, но покруче будет.
Кто этот парень? Ни один из друзей Жукова-младшего не посмел бы нацепить такую маску. «Вот догоню – и познакомлюсь», – решил Иван.
Чужак по дуге ушел влево, к заброшенной теплице у самого края крыши. Вот там-то, словно издеваясь над соперником, черная фигура застыла на месте, скрестив руки на груди.
Напрасно, Ивану фора не нужна. Через два прыжка на третий он распластался над горизонталью – руки перед собой, прижаты бицепсами к голове, ноги в струнку, – уменьшая так сопротивление воздуха, а потом, приземлившись на все четыре конечности одновременно и оттолкнувшись, вновь ушел в полет, и опять, и еще. Он сам придумал этот трюк – «бросок гепарда» – и потратил три дня, чтобы отработать его до автоматизма.
Задумчиво склонив голову к плечу, «Председатель» следил за его приближением. Столкновения было не избежать, но «Председатель» сумел каким-то чудом извернуться, а Иван, беспомощно махнув руками, вылетел с крыши. И он бы сверзился метров с двухсот, порадовав прохожих внизу своим скоростным спуском, если б не схватился за ограждение балкона самого верхнего этажа. Испугаться даже не успел – мгновенно подтянулся и запрыгнул обратно на крышу.
А чужак уже мчал прочь, без зазрения совести копируя трюк Ивана, но пролетая за прыжок в полтора раза дальше. Не стоило и пытаться не то что обогнать – хотя бы приблизиться к нему.
– Похрюкай, свин! Похрюкай!
Адреналин в крови зашкаливал. Ничего не было важнее того, чтобы поставить на место ублюдка, бросившего вызов сыну министра. Иван бежал, прыгал, проскальзывал под пугалами древних антенн, пару раз рухнул, зацепившись за потрескавшиеся кабели, проложенные еще задолго до Революции, но это его не остановило. Он перескакивал с крыши на крышу – и все время впереди маячила черная фигурка. Вот именно что впереди! Ивану никак не удавалось догнать соперника.
Пахнуло гнилью – словно с размаху ударило по лицу. Однажды мама уронила за мойку клонокарпа и не заметила, так вот потом так же… Жуков-младший снизил скорость. Он еще бежал, но азарт погони схлынул. Оглядываясь по сторонам, Иван не узнавал места, куда попал. Каждая следующая крыша становилась все ниже и ниже. На миг он остановился у края пятиэтажки, но все же спрыгнул. Компенсаторам пришлось изрядно надуться, чтобы смягчить удар. Дальше – пустырь, за ним ряды колючей проволоки, кое-где ржавой, но в основном новенькой, блестящей в луче прожектора, которым водил вдоль периметра милиционер на вышке. Во рту у стража закона дымилась сигарета.
