– Не кричи ты так! – остановил он поток возмущения со стороны попутчика. – За этот образец нам Станислав хорошую премию выпишет. И я, кажется, понял, что к чему. Это не химия и не радиация. Это что-то совсем другое. И если оставаться по эту сторону, то ничего нам не будет. Подойди, сам глянь.
Еще некоторое время второй молодой человек протестовал и пытался вразумить фотографа, но, видя, что с напарником ничего такого страшного не происходит, осторожно отправился к нему вниз по склону. Лошади, которые звериным чутьем ощущали опасность и своим поведением всегда предупреждали наездников, вели себя абсолютно спокойно. Лишь на самом подходе к границе, когда легкое движение воздушных масс донесло душок разлагающихся тел, один из коней нервно фыркнул и на секунду задержался.
– Вот смотри, – Тэрбиш указал рукой вдоль неподвижных тушек, – здесь есть очень четкая граница, за которой все чуть-чуть искажается, словно свет преломляется. Видишь? С нашей стороны – ничего подозрительного, а там – глянь. Вот целое тело, словно живое, а это выглядит, будто его кто-то разделал, а вон то – лишь кости белеют. Не могла же за сезон туша барана до костей разложиться! А змею – видел, что с ней произошло?
Тэрбиш демонстративно помахал перед товарищем окровавленной шкуркой щитомордника, завернул ее в полиэтилен и сунул в карман походной сумки.
– Ничего я не видел, стоял далеко, но говорю тебе, эта земля проклята, – испуганно прошептал компаньон, словно боялся, что его услышат какие-то злые духи, – как то озеро, в котором даже крачки тонут. Лучше идем отсюда… Мне как-то не по себе здесь, аж мороз по коже.
– Хм, и мне показалось, будто холодом повеяло… Что? Что такое?!
Вдруг на земле рядом с границей мелькнула едва заметная тень. Конь Тэрбиша, до этого спокойно стоявший на месте, заржал и нервно дернулся. И второй скакун не заставил себя ждать. Фотограф кинулся на помощь товарищу, который уже с трудом удерживал двух жеребцов. Кони были здорово напуганы, но чем именно – их хозяева не могли понять. Минутой раньше они безучастно созерцали мертвые тушки, а сейчас словно взбесились.
Борьба длилась недолго. Тэрбиш попытался ухватиться за седло, но рука соскочила и ударила по приемнику. Тут же на полную громкость заорала какая-то шумная народная песня, что еще больше раздраконило жеребцов. Конь Тэрбиша встал на дыбы, ударил копытами своего хозяина и унесся прочь. Удар этот был настолько сильным, что молодой человек опрокинулся на землю и кубарем покатился вниз по склону. Когда же он встал на ноги, то с ужасом понял, что оказался уже на проклятой земле. Открыв рот и застыв от страха, фотограф глянул на своего товарища, который от столь неожиданного поворота событий и сам оцепенел, выпустив при этом из рук уздечку коня. Второй скакун унесся следом за первым.
Двое еще несколько секунд простояли с открытыми ртами словно парализованные. Их разум и тела впали в полный ступор. Но когда Тэрбиш, подобно погибшей змее, стал едва заметно мерцать, его товарищ сорвался с места, схватил чудом оказавшуюся рядом палку и протянул ее приятелю. Пересечь границу и вытащить его оттуда самолично он не решился.
А фотограф тем временем, не обращая внимания на друга, растерянно зыркал по сторонам, словно вокруг него в воздухе и на земле было нечто настолько необычное, что заставило его напрочь забыть даже о смертельной опасности. Тело парня замерцало чаще. Сложилось впечатление, будто это не реальный человек стоит на склоне, а стробит его проекция из неисправного голографического аппарата.
Тэрбиш еще раз испуганно глянул на свои мерцающие руки и обратил отчаянный взор на товарища. И только тут он заметил протянутую ему палку. Молодой человек вышел из ступора и уже двинулся навстречу, чтобы схватиться за спасительную «соломинку». Но в самый последний момент его вдруг схватило нечто невидимое, оторвало от земли и с силой отдернуло прочь от границы.
Растерянному напарнику осталось лишь наблюдать, как его приятель буквально расслоился в полете. Неведомые силы вырвали плоть парня из его одежды и кожи. И эта вырванная масса мышц и органов мгновенно растворилась в воздухе. Оголившиеся кости упали на камни в десяти метрах от того места, где только что стоял Тэрбиш и, подчиняясь инерции, задорно поскакали по камням вниз. Пустой мешок из одежды и полупрозрачной кожи парня обмяк и опустился на забрызганную кровью землю.
Его товарищ ошалело глазел на место трагедии. Ужас от всего произошедшего на несколько минут отключил его способность соображать. Мысли в голове не просто перепутались, они плюхнулись всей своей некогда стройной массой в одну большую яму, на дне которой посвистывали лезвия блендера безумия.
Когда к парню вернулся разум, картина за границей преломления не изменилась. Кони унеслись прочь; смолкли надрывные хрипы радио, оставшегося на одном из седел. Нужно было что-то делать. Рассказать кому-то правду? Никто же не поверит. Включить дурака не получится – пограничники их вместе видели…
Хрен с тем, что они ошивались в пограничных землях – это нарушение уже мелочь. Теперь нужно как-то запомнить место, где лежат останки, чтобы при дальнейшем разбирательстве никто не повесил на него смерть товарища. Молодой человек осмотрелся, пытаясь запомнить пространственные ориентиры, потом еще раз взглянул в сторону горки человеческой шкуры, прикрытой тряпьем. И только сейчас он заметил, что фотоаппарат, которым пользовался покойный, валялся чуть поодаль, всего в двух метрах от границы.
Вдруг пришла мысль сфотографировать останки напарника, словно эта фотография оправдала бы его перед судом. Все той же палкой, которую парень так и не выпустил из рук, он начал подтаскивать «Смену» к себе. Конец палки случайно нажал на кнопку спуска, и фотоаппарат щелкнул взведенным затвором. Этот вполне безобидный звук жестко хлестнул по нервам молодого человека, и он выронил палку.
Как назло, сухая ветвь упала на землю и скатилась вниз, оказавшись за границей преломления всего в нескольких сантиметрах. Парень осмотрелся – нигде поблизости не наблюдалось ничего, что могло бы заменить «инструмент».
– Всего пара сантиметров… – дрожащими губами произнес он и уставился на лежащую перед ним ветку.
Соблазн был велик, к тому же логика говорила, что ничего страшного не произойдет, если его рука на секунду пересечет призрачную границу. И парень рискнул. Резко выкинув дрожащую руку вперед, он немного промазал и еще дальше оттолкнул палку вглубь, но, не желая сдаваться, молодой человек одной ногой переступил границу, схватил ветвь и шустро выпрыгнул назад.
Осмотрев внимательно свою руку и ногу, побывавшие по ту сторону, парень с облегчением вздохнул и продолжил увлеченно подтаскивать к себе фотоаппарат. Уже оставался какой-то метр, когда сама палка начала знакомо пульсировать. В отличие от Тэрбиша замерцала не вся древесина, а какой-то странный извилистый рисунок на ее поверхности. Парень отпрыгнул назад и выдернул шест из аномальной области. Но ветка продолжала мерцать даже за ее пределами. Брошенная на землю, она завершила свои метаморфозы: буквально на глазах блымающие жилки исчезли, оставив в древесине пустоты, внешне похожие на проеденные термитами норки.
