— Я бы хотел, чтобы вы учли следующее. Во-первых, в
разговоре с ней я попрошу вас касаться исключительно медицинской стороны дела.
Не расспрашивайте ее о ней самой.
Доктор Уиллмонт бросил в сторону Мейсона пронзительный
взгляд:
— Однако вы не многого требуете.
— Полагаю, вы найдете это требование разумным, когда увидите
больную.
— Вы хотите сказать, я не должен спрашивать, где она живет,
замужем ли она и тому подобные вещи?
— Именно. Если вы зададите ей хотя бы один Личный вопрос, вы
можете вызвать у нее целую серию болезненных воспоминаний, которые приведут к
нервному срыву. Если вы почувствуете, что она в состоянии это выдержать,
пожалуйста, можете спрашивать о чем хотите. Но вся ответственность тогда ляжет
на вас.
— Хорошо. Что еще?
— Тщательно и полностью осмотрите ее. Когда закончите,
скажите мне в точности все, что обнаружите. Я не хочу, чтобы вы хоть что-нибудь
пытались сгладить или смягчить.
— Что вы имеете в виду?
— Если эта женщина в состоянии выдержать визит к окружному
прокурору, быть там допрошенной, возможно, арестованной, я бы предпочел
разыграть все именно таким образом, если же нет, то мне придется избрать
совершенно другую тактику.
— Хорошо, — согласился доктор Уиллмонт, — давайте взглянем
на нее. В чем там дело? Нервы?
— Сердце.
— Это, — с облегчением сказал доктор Уиллмонт, — значительно
все упростит. Я уже начал опасаться, что вы собираетесь подсунуть мне
какую-нибудь беглянку и хотите, чтобы я ее спрятал на время.
— Нет, тут все честно: она действительно больна.
— Хорошо, давайте посмотрим.
Они поднялись в номер миссис Лоули. Мейсон представил ей
доктора Уиллмонта.
— Итак, — сказал он, — доктор Уиллмонт вас осмотрит и
выпишет нужные лекарства. Он будет задавать вам только те вопросы, которые
сочтет безусловно необходимыми.
Доктор Уиллмонт с улыбкой поклонился.
Миссис Лоули протянула Мейсону запечатанный конверт.
— Вот то, что вы просили, — тихо проговорила она. Мейсон
кивнул, принимая конверт, и повернулся к двери.
— Я подожду вас внизу, доктор.
Доктор Уиллмонт появился в холле двадцать пять минут спустя,
подошел к Мейсону и сел рядом. Он достал из кармана сигару, отрезал кончик и
закурил.
— Постараюсь описать ее состояние как можно понятнее,
избегая по возможности медицинских терминов. Среди людей бытует мнение, что
заболевания сердца всегда серьезны и быстро ведут к смертельному исходу. Теперь
взглянем на все, как это есть на самом деле. Сердце — это орган. Оно состоит из
мышц, нервов, клапанов, артерий, сердечной оболочки. Любая из этих составляющих
может выйти из строя. Когда это произойдет, мы имеем то, что обычно называют
сердечной болезнью, или просто слабым сердцем.
Теперь, не вдаваясь в подробности, я могу сообщить вам
следующее: сердце этой женщины носит все следы серьезного заболевания. Я бы
сказал, что она перенесла эндокардит, частично восстановилась после болезни,
потом испытала сильное нервное потрясение, подвергшее ее сердце серьезной
перегрузке; как следствие выздоровление временно приостановилось и состояние
ухудшилось, но при условии надлежащего ухода и лечения утраченное удастся
вернуть. Я бы сказал, что она поправится.
— А как насчет нагрузки на сердце, связанной с посещением
окружного прокурора и, возможно…
Доктор Уиллмонт, не дав ему договорить, покачал головой.
— Женщину необходимо оставить здесь, в отеле, там, где она
находится сейчас. Обеспечьте ей полный покой. Пищу пусть доставляют ей в номер.
Постарайтесь ее приободрить. Не позволяйте волноваться. Снабдите ее нужными
лекарствами, и через несколько дней ее можно будет перевезти отсюда в другое
место. Кстати, Перри, я не спрашивал ее о том, что произошло. Я могу сказать,
что она пережила сильный шок, но в конечном итоге это может оказаться для нее
благотворным.
— Каким образом?
— Речь идет об определенном состоянии ее психики. Подобные
вещи весьма характерны для большинства сердечников. Эта женщина пыталась
противостоять болезни, но ее так много и так настойчиво предупреждали об
опасности всяческих волнений и переживаний и необходимости соблюдать полный
покой, что она на всю оставшуюся жизнь записала себя в инвалиды. Она старалась
быть храброй, но подсознательно уверяла себя, что ей уже никогда не
поправиться. То, что она смогла вынести все, выпавшее недавно на ее долю,
оказалось для нее полной неожиданностью. Это обязательно даст положительный
результат, но за ней должен быть надлежащий уход.
— Это все, что я хотел знать. Она останется здесь.
— Кто она? — спросил доктор Уиллмонт.
— Пожалуйста, твердо запомните, доктор, ее зовут миссис
Чарльз Экс Дюнкерк из Сан-Диего.
Доктор Уиллмонт кивнул.
— Что вы выяснили насчет Эстер Дилмейер? — поинтересовался
Мейсон.
— Это действительно оказался веронал, — ответил доктор Уиллмонт.
— Пять гран в середину каждой конфеты.
— Отпечатки пальцев?
— Никаких.
— Какие-нибудь другие зацепки?
— Насколько мне известно, тоже никаких.
— Когда она проснется?
— Может быть, сегодня вечером, может быть, завтра утром, а
может быть, проспит и до завтрашнего вечера. Я ни в коем случае не буду
торопить события. Пока ее здоровье восстанавливается прекрасно, и ее состояние
можно было бы назвать. нормальным сном.
— Полагаю, ваша принципиальность сослужит ей хорошую службу.
Мне бы очень хотелось с ней поговорить, но теперь, скорее всего, меня ждет
неминуемая гибель в давке: я так думаю, полиция и представители окружного
прокурора уже расположились бивуаком перед ее палатой.
— Даже хуже этого. Они настаивают на том, что больную
необходимо привести в сознание, что следует предпринять героические усилия…
— Вы, я вижу, так не считаете? — перебил его Мейсон.
— Я, — ответил Уиллмонт, весело поглядывая на него, —
совершенно определенно, так не считаю.
— Я пройдусь с вами немного по улице, доктор.
— Я на машине. Могу вас подвезти, если хотите.
— Нет, спасибо, мне тут недалеко.
— Я выписал ей несколько рецептов.
— Вы можете отдать их мне. Я оплачу их и отправлю лекарства
с мальчишкой наверх.
Мейсон принял рецепты, вышел из холла, проводил док-Тора
Уиллмонта взглядом до его автомобиля и затем направился в гараж, где предъявил
талон, получил купе миссис Лоули и отогнал его в деловой район города. Там он
нашел место на стоянке, тщательно протер руль, дверные ручки, рычаг
переключения передач и тыльную поверхность зеркала заднего вида своим носовым
платком, потом запер машину и зашагал по улице. Пройдя два квартала, он уронил
ключ зажигания в стальную решетку тротуара.
