Какое-то мгновение Мейгард ошеломленно смотрел на Мейсона.
— Как вы это узнали? — спросил он наконец.
— Я просто спрашиваю, — ответил Мейсон.
— Я не могу ответить на этот вопрос — пока не могу.
— Почему?
Мейгард потер руки. Его манеры вдруг стали игриво-благодушными.
— Ну, мистер Мейсон, постарайтесь взглянуть на все моими
глазами. Мне вы ничем не обязаны. Зато у вас есть обязательства по отношению к
своему клиенту. До тех пор, пока вы соблюдаете интересы своего клиента…
— Вы уже распространялись на эту тему, — прервал его Мейсон.
— Нет нужды возвращаться к ней вновь.
— Я просто хотел, чтобы вы посмотрели на все с моей точки
зрения. Я окажусь круглым дураком, если сразу сообщу вам слишком много.
— Мы не могли бы договориться.
— Не могли бы, — заметил Мейгард. — Я слишком хорошо вас
знаю, Мейсон. Вы не пойдете ни на какие соглашения, в которых интересы вашего
клиента не будут иметь безоговорочного приоритета. Если бы это было не так, вы
были бы болваном. Я не хочу иметь дела с болваном. Я попробовал, что это такое,
и с меня хватит.
— Значит, вы намерены выдавать мне информацию небольшими
порциями? — спросил Мейсон.
— Именно.
— Я перехитрю вас с этим, Мейгард. Я использую ту
информацию, которую вы мне предоставите, а потом пойду кратчайшим путем. К тому
времени, когда вы придете сюда в третий раз, я буду уже на два шага впереди
вас. И Тогда я подниму газетную шумиху вокруг вашего клуба просто из принципа.
— Что ж, придется мне пойти на этот риск.
— Похоже, вас это не слишком беспокоит.
— Нет, не слишком.
— Может быть, расскажете мне о вашем алиби?
Мейгард хохотнул.
— Я уже рассказал о нем полиции. — Он поднялся. — Для
первого интервью, мистер Мейсон, вы узнали достаточно. До свидания.
— Когда я увижу вас снова?
— Может быть, завтра, может быть, через неделю; наверное,
поэтому я и стал игроком. Я люблю рисковать. Люблю играть в опасные игры.
— Сейчас вы как раз играете в одну такую, — холодно сказал
Мейсон.
Грудь Мейгарда мелко затряслась от смеха.
— Конечно, играю, — признал он и с поклоном вышел. Мейсон
немного успокоился. Он закурил сигарету и теперь сидел неподвижно в своем
вращающемся кресле, разглядывая узор на ковре и размышляя. Через минуту-другую
он улыбнулся: улыбка становилась все шире и закончилась негромким смехом.
Зазвонил телефон. Мейсон тут же ожил, длинная рука метнулась
к трубке.
— Хэлло, — сказал он, еще не успев поднести трубку к уху. Он
услышал звенящий от возбуждения голос Деллы Стрит:
— Шеф, получилось. Полиция меня уже ищет.
— Быстро поднимайся в контору.
— Лечу, — бросила она и повесила трубку.
Он начал ждать, расхаживая взад-вперед по кабинету и нервно
затягиваясь сигаретой. Услышав в коридоре ее торопливые шаги, он распахнул
дверь, обнял ее обеими руками, прижал к себе и нежно похлопал по плечу.
— Я не должен был этого делать, — проговорил он. Делла
чуть-чуть отстранилась, чтобы иметь возможность поднять голову и заглянуть ему
в глаза:
— Боже праведный, что случилось?
— То, что я иногда рискую, — это нормально, — сказал он, —
но я и представить себе не мог, что мне придется пережить, послав тебя на
передовую. Я больше никогда не сделаю ничего подобного.
— Трус, — шепнула она улыбаясь, и ее губы приоткрылись. Он
целовал ее нежно, потом жадно, потом неожиданно отпустил ее, быстро подошел к
столу и сказал:
— В этом моя беда, Делла. Когда я работаю над каким-нибудь
делом, я подчиняю ему решительно все. Я не вижу ничего, кроме единственной
цели. Это как гипноз. Мне совершенно безразличны последствия. Я жду только
результатов.
— Но это же замечательно: быть именно таким, — сказала она,
снимая маленькую шляпку с узкими полями, которую носила, кокетливо сдвинув
набок; внимательно рассмотрев себя в зеркало, она спокойно коснулась губ
помадой.
— Расскажи мне, как все это было.
— Рассказывать почти нечего. С отелями все было ясно
заранее. В универмагах все тоже закончилось без особых проблем. Затем я подошла
к основной части программы — и вот тут наш сценарий не сработал.
— Почему?
— Не знаю. Я сказала кассирше, что хочу обменять чек, и
протянула книжку в окошечко. Кассирша лишь мельком взглянула на нее и сразу
посмотрела на меня. Ее правая рука как бы между делом скользнула в сторону. Я
заметила движение плеча, словно она нажала на кнопку. Мне она сказала: «Хорошо,
миссис Лоули, распишитесь вот здесь».
Глаза Мейсона заблестели.
— Как ты поступила?
— Я сказала: «О, я забыла свою авторучку», схватила чековую
книжку и зашагала прочь. Кассирша крикнула мне вдогонку, что у нее есть ручка,
но я притворилась, что ничего не слышала.
Я спустилась вниз на лифте. Мне казалось, что он никогда не
доедет. На первом этаже все пришло в движение. Два человека бежали к лифту. Я
увидела, как один из них распахнул пальто и показал лифтеру звезду. Он сказал:
«Я полицейский. Доставьте меня к кассе, быстро».
— Тебе когда-нибудь случалось поджигать траву и видеть, как
огонь вырывается из-под твоего контроля? — спросил он.
— Нет. Почему вы спрашиваете?
— Это дает сильнейшее ощущение полного и неожиданного
бессилия. Ты собираешься спалить небольшой островок сухой травы. Подносишь
спичку, и в следующий момент весь склон холма охвачен пламенем. Ты как
сумасшедший бегаешь туда-сюда по краю, пытаясь затоптать огонь, но он только
смеется тебе в ответ.
— Какое отношение это имеет к тому, что произошло в универмаге?
— Ты когда-нибудь встречалась с лейтенантом Трэггом?
— Нет.
— Чуть пониже меня ростом, примерно моего возраста, черные
вьющиеся волосы, носит серый двубортный пиджак, нос большой, правильной формы и
с тонкими ноздрями; когда бывает возбужден, имеет привычку откидывать голову
назад так, что ноздри…
— Так вот кто это был! — воскликнула она. Мейсон вздохнул.
— Я становлюсь неповоротлив, — досадливо проговорил он. — Я
попытался развести небольшой костер, чтобы скрыть в его дыму человека, оказавшегося
на видном месте, а огонь чуть не сжег меня самого.
