– Дались тебе линзы! Ничего с ними не будет. Представь, что
у меня глаза василькового цвета. На редкость красивые глаза…
– У тебя и так красивые глаза. Карие…
– Ничего ты, Эдик, не понимаешь в женской красоте! Ладно,
закроем тему. Знаешь, сегодня я почувствовала себя счастливой. Ты смотрел в
детстве «Синюю птицу»? Вот самое точное определение счастья. Счастье – как
птица. Вспорхнет – и нет его, а потом опять прилетит… Так вот, в данный момент
я счаст–лива. Плевать мне на мужа, который по-крупному подставил меня. Плевать
на подругу-предательницу, затянувшую мужа в постель. Друзей вообще не бывает. В
этой жизни надеяться нужно только на себя. Я благодарю тебя за этот
незабываемый вечер и за счастье, которое ты мне подарил.
Мы с Эдиком выпили.
– И все же я не могу к тебе такой привыкнуть, – сказал
он. – Так где же ты так научилась гримироваться?
«Может, и в самом деле стоит выговориться? – подумала
я. – Интересно, как он отнесется к моему признанию? Возмутится? Прогонит
меня к чертовой матери или… поймет?»
– До встречи с Пашкой я зарабатывала себе на хлеб тем, что
снималась в порнофильмах.
– Что?! – закашлялся Эдик.
Я постучала его по спине и с напускным безразличием
спросила:
– Ты что, никогда не смотрел порнофильмы?
– Смотрел… – Эдик покраснел так, что, казалось, щеки его
лопнут от напряжения. – Но… я не могу тебя представить в качестве
порнозвезды…
– Почему? Ты считаешь, что я для этого плохо сложена?
– Нет, сложена ты просто великолепно, но… для того чтобы
сниматься обнаженной и не просто сниматься, а… – Эдик покраснел еще
больше. – Нужно иметь особый… характер…
– Знаешь, мне тоже так казалось. Но потом мне начали платить
такие деньги… В общем, деньги не пахнут, Эдик. Главное, чтобы они были. Все
остальное – ерунда!
– Но ведь тебе приходилось спать с мужчинами…
– Конечно, – кивнула я. – А как можно сниматься в
порнофильмах и не спать с мужчинами?
– Но ведь они тебя трогали…
– Трогали? Они меня не только трогали – они меня имели.
Хотя, если честно, это был просто монтаж. Настоящего секса на съемках очень
мало…
Эдик, опустив голову, молчал. Подлив себе вина, я сказала:
– Ты первый, кто узнал о моей прошлой жизни. У тебя
изменилось ко мне отношение?
– Что ты! – Эдик положил свою руку поверх моей. –
Ты потрясающая женщина, Катя, другой такой нет!
Расплатившись с официанткой, мы вышли из ресторана.
– Эдик, а как ты поведешь машину в таком состоянии? –
спросила я. – Мы же с тобой пили вино!
– Ну и что? – улыбнулся Эдик и завел мотор.
Достав из сумочки зеркальце и чистый платок, я вытащила
линзы.
– Еще бы не мешало смыть грим, – сказал Эдик.
– Дома смою, – улыбнулась я и закрыла глаза.
До дома мы доехали без особых приключений, если не считать
того, что на Моховой нас остановил гаишник и попросил Эдика предъявить
документы. Вложенная в права пятидесятидолларовая купюра быстро разрешила все
проблемы.
Потом я отмокала в ванне, а когда вышла, услышала телефонный
звонок.
Это была Мила.
– Катя, – сказала она и тяжело задышала в
трубку. – Катя, приезжай в стриптиз-бар, у меня для тебя есть кое-какая
информация.
Сердце тревожно застучало.
– Мила, Паша объявился?
– Пока нет. В прошлый раз я тебе не все сказала. Приезжай,
надо поговорить. Я тебя жду. Приезжай, пока я не передумала.
– Ты можешь сказать мне это по телефону?
– Нет. Это не телефонный разговор. Катя, я тебя ни к чему не
принуждаю. Просто мне хочется тебе помочь. Павел… В общем, приезжай – узнаешь.
– Хорошо, я сейчас приеду, – сказала я и положила
трубку на диван.
– Катя, что-то произошло? Объявился Павел? – спросил
Эдик.
– Нет. Просто Милка сказала мне не все.
– А что ж она вчера скрытничала?
– Не знаю. Возможно, она почувствовала себя виноватой и
действительно решила помочь мне. Надо ехать, Эдик. Для меня важна любая мелочь.
Может появиться хоть какая-то зацепка.
– Тогда поехали. Я буду тебя ждать у бара.
– А если мы проговорим слишком долго? – спросила я и,
краснея, подумала о стриптизерах.
– Ну и что? В конце концов, это моя прямая обязанность. Не
могу же я отпустить тебя одну!..
Как и в прошлый раз, бар был переполнен.
Милка сидела за столиком в углу и лениво потягивала
коктейль.
– Привет, – сказала я и внимательно посмотрела на
бывшую подругу. Видок у нее был еще тот: под глазами отеки, как у старухи,
помада размазана по подбородку, волосы нечесаны – как только такую впустили в
зал? Устойчивый винный запах говорил о том, что Милка пьяна.
– Я сегодня отвратительно выгляжу, – словно прочитала
она мои мысли. – Не обращай внимания. Я всю ночь не спала. Я думала о
тебе, Катя…
– Обо мне?
– О тебе. А еще думала о том, какой Паша все-таки козел.
Ведь он кинул не только тебя, но и меня…
– Мила, я не намерена выслушивать твои излияния. Ты мне
что-то хотела сказать…
– Не торопи события, Катька, дай выговориться. Сегодня ты
узнаешь много интересного о человеке, с которым прожила несколько лет. Я
никогда не испытывала к нему настоящей симпатии, потому что знала, что твой
Паша – редкостное дерьмо. А ты наивная дурочка. Ты, наверное, думаешь, что с
твоим Пашенькой что-то случилось, что его нет в живых…
– Тебя не касается, о чем я думаю, – нахмурившись,
перебила я Милку, но она словно заведенная продолжала говорить:
– Твой Пашка живой, так и знай! Он у тебя живучий, гад, еще
тебя переживет.
– Мила, не тяни резину! – не выдержала я. – Говори
скорее! Где он?
– Я не знаю, где он, но догадываюсь – с кем. Однажды, Катя,
я поехала в центр для того, чтобы прикупить себе что-нибудь из шмоток.
Захотелось, понимаешь, устроить себе маленький праздник души. Проходя мимо
одного дома, я увидела знакомый джип – Пашкин. Сначала у меня никаких левых
мыслей не возникло. Мало ли, думаю, к кому твой Пашенька может приехать. Он
человек деловой, крутится целыми днями, деньги зарабатывает…
