– Я не знаю никакого Саньки.
– Ублюдок! – закричала я и влепила Пашке пощечину.
Побагровев, он схватил меня за волосы, притянул к себе,
прошипел:
– Если ты еще хоть раз посмеешь ударить меня по лицу, я
размажу тебя по стенке, гнида. А ну признавайся, ты сдала Лютому координаты где
я нахожусь?
– Пусти, дурак, больно же! – Пашка ослабил
хватку. – Лютый пока ничего не знает. Мне хотелось предварительно
встретиться с тобой. Я до по–следнего была уверена, что ты мне поможешь… Но
теперь у меня нет никаких иллюзий. Я пойду к Лютому и все ему расскажу. Он
пришлет в Париж своих ребят, и они накажут тебя за твой проступок. Если ты не
думаешь обо мне, то почему я должна думать о тебе?
Пашка изменился в лице и, выдавив подобие улыбки, сказал:
– Ладно, Катерина, покричали – и будет… Мы же с тобой не
чужие. Договориться всегда можно. Я бы мог и сам убить тебя, но, как видишь, не
убил…
– Тогда позвони Лютому.
– Позвоню, только позже. На разговор настроиться нужно.
Скажи – а ты как до меня добралась?
– На перекладных! Взяла горящую путевку и приехала.
– Ты одна приехала или с кем-то?
– Одна.
– Замечательно. А кто-нибудь знает о твоей поездке?
– В смысле?
– Ну может, ты матери проболталась или кому-то из подружек
шепнула?
– Я не из болтливых. Послушай, а к чему ты это клонишь?
Хочешь выпытать, будут ли меня искать или нет?
Вместо ответа Пашка подошел к окну и стал смотреть в
темноту.
– Ты… убьешь меня?
Пашка неопределенно качнул головой.
Путаясь в рукавах, я натянула на себя платье, покидала в
сумку вещи, схватила ее и бросилась к дверям.
– Можешь не стараться, дверь я закрыл на замок. – Плечи
голого Пашки мелко затряслись – он смеялся.
– Выпусти меня отсюда!
– А куда ты собралась?
– Я уезжаю домой!
– На дворе полночь. Тебе не страшно скитаться по ночному
Парижу?
– Нет, с тобой оставаться гораздо страшнее.
– Оно и видно. Ты так трясешься, что аж серьги звенят.
Никуда ты не пойдешь. Ты ведь моя прислуга… Я тебя еще не увольнял!
– Меня не устраивают условия работы, – пролепетала я,
прижимая к себе сумку.
– Условия работы? Их можно пересмотреть. – Взгляд Пашки
стал полоумным.
– Паша, я хочу уйти. Выпусти меня!
– Ой, как нехорошо получается! Ты позвала меня к себе на
ночь. Ради этого я накормил свою жену колесами, а теперь ты хочешь уйти? Давай,
Катька, надевай свои линзы, парик и принимайся за дело. Впереди у нас
фантастическая ночь!
– Прекрати!
– Это ты прекрати из меня дурака лепить. Порнозвезда! Да кто
бы тебя взял сниматься! Закомплексованная дурочка! Ты же такая правильная,
честная, верная! Прям как Крупская, ядрена мать! Говори, зачем приперлась?!
– Паша, я тебя не узнаю… Мне всегда казалось, что мы любили
друг друга…
– Любили?! Да какая, к черту, любовь! Какая любовь, если у
меня в дипломате полмиллиона долларов?! За такие деньги я могу любую отлюбить.
Потому что все вы – суки продажные! Просто одна стоит меньше, а другая больше.
На хрен мне старуха вроде тебя, если за деньги я могу купить себе помоложе и
поинтереснее?..
– Я не хочу с тобой разговаривать! Выпусти меня. Я уйду и
никогда больше о себе не напомню. Я сама разберусь с Лютым. Деньги затмили тебе
мозги, из-за них ты рассудок потерял!
– А зачем мне мозги, если у меня деньги есть? –
засмеялся Пашка. – Девочки не за мозги любят. Хочешь, покажу за что? Давай
надевай парик…
– Прекрати, слушать тебя тошно!
– А ты не слушай, ты к делу приступай. Сними платье,
раздвинь ножки. Я поразвлекаюсь с тобой самую малость, а потом утоплю в
собственном бассейне. Мне за это ничего не будет. Ты обманом проникла в мой
дом. Внешность тоже вон изменила. Защищая свое имущество, я тебя убил – полиция
клюнет на эту удочку.
– Паша, ты это серьезно?
– Вполне. А ты, дурочка, подумала, что я выпущу тебя отсюда
живой? Ты, значит, уедешь, а мне придется ждать гонцов от Лютого… Нет, Катя,
этот номер не пройдет. Я утоплю тебя в бассейне, а затем закопаю за домом.
– Паша, прекрати! – вскрикнула я, пытаясь унять дрожь в
коленях. – Подумай о сыне!
– Сына у меня нет, я уже говорил. Раздевайся, мы поиграем в
хозяина и прислугу.
Я сняла платье, достала из сумки парик, натянула его на
голову, вставила контактные линзы и посмотрела на мужа.
– Нет, ты не похожа на Таню, – покачал он головой.
Пришлось вытащить коробочку с гримом и трясущимися руками
подчеркнуть скулы.
– Ну вот теперь совсем другое дело. Послушай, Катька, я
столько лет с тобой прожил, но даже не догадывался, что ты, оказывается,
великая фантазерка. Чуть было с ума меня не свела… Иди ко мне, моя курочка,
сейчас немножко побалуемся, а потом выроем за домом крохотную такую могилку, в
которую я положу тебя, свернув калачиком.
Улыбаясь во все тридцать два зуба, Пашка шутовски раскрыл
руки для объятий. За его спиной, на подоконнике, я увидела ключи. Времени для
размышлений не оставалось. Выхватив из сумки дезодорант (благо он лежал
сверху), я нажала на распылитель и, пока Пашка протирал глаза, выскочила из
комнаты.
В коридоре было темно. Спотыкаясь и падая на каждом шагу, я
побежала к выходу.
– Катя, остановись! – раздался за спиной Пашкин
голос. – Я ведь не дурак оставлять дверь открытой. А ты мне даже нравишься
такой испуганной. Иди ко мне, иди. – Щелкнув выключателем, Пашка включил
свет и не торопясь, вразвалочку пошел ко мне. Глаза у него были белые от
бешенства, веки непрерывно подергивались, ноздри раздувались, как у гончей
собаки, напавшей на след.
– Паша, ты пьян! – закричала я. – Тебе нужно
выспаться. Ты и так выше крыши дерьма навалил. Дай мне уйти!
– Я не сделаю тебе ничего плохого, курочка моя. Я просто
хочу с тобой немного поиграть. Обещаю тебе, потом ты уйдешь…
– Я не верю тебе, не верю, – прошептала я и метнулась к
лестнице. Взлетев на второй этаж, я толкнула первую попавшуюся дверь и, почти
теряя сознание, вломилась в комнату. Повернув ключ в замке, я без сил
опустилась на пол и отерла со лба холодный пот.
