– А вот стаканы я действительно забыла… – виновато
пробормотала я.
– Да хрен с ними, со стаканами, – оторвался он от
бутылки. – Не до шику. Не в ресторане сидим. Сейчас самое главное – пулю
достать, чтобы на тот свет не отправиться.
Под воздействием алкоголя незнакомцу заметно полегчало. Он
перестал стонать и с любопытством посмотрел на меня. Про себя я отметила, что
он хорош собой. Пожалуй, даже слишком хорош. Красавец, да и только. Повезло его
жене…
– Это от переутомления меня так торкнуло, – улыбнулся
мужчина.
– Торкнуло? – не поняла я.
– Водка в голову дала, аж перед глазами все поплыло. Сделал
несколько глотков и запьянел как чертила. Я раньше ведро мог выпить – и хоть бы
хны.
– Так уж и ведро! Просто ты крови много потерял, даже
непонятно, как вообще жив остался. Вот и запьянел быстро…
– Тебе бы тоже не мешало глоточек сделать. Зрелище будет еще
то. Прямо скажем, не для слабонерв–ных. Свалишься в обморок, что я с тобой
делать буду?
– Я такую гадость не пью, – брезгливо отвернулась я от
бутылки.
– Никакая это не гадость. Нормальная водка. Закуски только
не хватает.
– Что-то я об этом не подумала, – начала оправдываться
я. – Совсем из головы вылетело. Зашла в бар, а там знакомый сидит… Он и
так на меня с подозрением смотрел…
Мужчина протянул мне водку и настойчиво сказал:
– Выпей, легче станет. Сама потом благодарить будешь.
Набрав в грудь побольше воздуха, я сделала несколько глотков
подряд.
– Фу, какая гадость! И как только ее люди пьют!
– Сама ты гадость, – усмехнулся незнакомец и вновь
окинул меня любопытным взглядом. – Послушай, красавица, мы тут с тобой
столько времени общаемся, а я даже не знаю, как тебя зовут.
– Катя.
– А меня Эдик. Эдуард Борисович, если хочешь.
– Век бы тебя не знала, Эдуард Борисович! – огрызнулась
я и громко икнула – водка начала действовать.
– А я бы себе никогда не простил, если бы не узнал имя
девушки, которая меня от верной смерти спасла. Земля круглая, авось встретимся.
С меня ресторан в любом случае. Куда скажешь, туда и пойдем.
– Какой ресторан?! Я замужем, завтра мой муж приезжает. Мне
не до ресторанов!
– Что ж, по-твоему, если ты замужняя женщина, то на других
мужчин тебе и смотреть нельзя?
– Мне все можно, только самой не хочется. И вообще, отстань
от меня! – В порыве злости я стукнула крепко сжатыми кулачками по
земле. – Сижу здесь черт знает с кем, оставив ребенка одного в комнате,
даже не заперев как следует дверь! В любую минуту он может проснуться и
испугаться. И надо было мне влипнуть в эту историю!
– Ну что, приступим к операции? – невозмутимо сказал
Эдуард. Взяв в руки нож, он облил его водкой и водкой же смочил большой кусок
ваты. – Давай, Катерина, спасительница моя, держи зеркало. Если не сможешь
смотреть – закрывай глаза. Главное, зеркало не убирай.
– Попробую, – понуро пробормотала я.
– Без фонарика тут не обойтись. Ты про фонарик не забыла?
– Не забыла, – сказала я и полезла в карман за
фонариком. Одновременно с ним я достала пистолет и положила его рядом с
пакетом.
– Давай направляй свет на рану, – усмехнулся Эдуард.
Я зажгла фонарик и стала тупо смотреть, как нож все глубже и
глубже заходит в податливую мякоть.
– Постарайся держать зеркальце ровнее, а то у тебя руки
дрожат, не видно ведь ни хрена, – простонал Эдуард.
Я напрягла руку и крепко зажмурила глаза.
До меня доносилось тяжелое дыхание Эдуарда.
Наконец все стихло.
«Может, он умер?» – подумала я, опуская зеркальце.
– Ну вот и все. Посмотри, какая маленькая пуля. – Голос
Эдуарда привел меня в чувство.
Открыв глаза, я с удивлением посмотрела на маленький кусочек
железа, испачканный кровью.
– Вот такая крохотная пулька чуть было не лишила меня
жизни, – прошептал Эдик и положил пулю на пакет. – Посмотри, сколько
крови! Перевяжи меня потуже. С этим ты, надеюсь, справишься. – Плеснув на
рану водку, он добавил: – Надо бы, конечно, зеленкой полить, но, боюсь, не
вытерп–лю. Свалюсь к чертовой матери, и все.
– А вдруг будет сепсис?
– Попробуй ты, я сам точно не смогу.
Эдуард припал к бутылке и принялся жадно из нее пить. Я
смочила вату зеленкой и со слезами на глазах стала обрабатывать кровоточащую
рану.
– О-о-ох, – протяжно застонал он.
– Эдик, тише, – прошептала я. – Потерпи, осталось
совсем немного.
Закусив губу, я стала делать тугую повязку.
Эдик затих.
– Послушай, ты живой? – испуганно спросила я.
– Живой, – шевельнулся он.
– Что ты сейчас чувствуешь?
– Дикую физическую боль. А еще моральную – оттого, что рядом
со мной сидит такая красивая девушка, а я даже не могу ее отблагодарить как
следует!
– Я в твоей благодарности не нуждаюсь! Слушай, зачем ты так
много пьешь?
– А иначе я боль не заглушу. У тебя же нет ничего
обезболивающего…
– Ой, у меня все из головы вылетело! Нужно было с собой
взять хотя бы анальгин. И почему я не додумалась? – Посмотрев на остатки
водки, я взяла бутылку и сделала несколько глотков. – Это чтобы нервы хоть
немного успокоить. Меня всю колотит. Я кровищи боюсь ужас как!
– А ты красивая, – улыбнулся Эдуард. – У тебя
хорошая семейная жизнь?
– Нормальная, – пожала я плечами. – Разве семейная
жизнь бывает хорошей? По-моему, она у всех обыкновенная. У одних лучше, у
других хуже, а так – отличий никаких. Мужа своего я люблю, скучаю, когда он
уезжает надолго. Часто впадаю в состояние депрессии. Такое у всех женщин
бывает, как бы они ни хорохорились. Вот Пашка мой уехал, а мне хоть волком вой.
Ладно бы я дома жила, а мне велено тут торчать, пока мой муж не вернется… –
Неожиданно я устыдилась того, что сижу в кустах и изливаю душу совершенно
незнакомому человеку. Поправив волосы, я опустила глаза и тихо проговорила: –
Ну, мне пора. Желаю тебе удачно вы–браться отсюда и больше не попадать в такие
скверные ситуации.
– Я могу попросить тебя о последнем одолжении? –
прошептал Эдуард.
– Да, конечно.
– Поцелуй меня на прощание…
Услышав это, я покраснела.
