– Папа. Дог сказал, чтобы я его обязательно до–ждался: папа
привезет много подарков.
– Нет, Санечка, папа не приедет. Он больше никогда не
приедет, не жди его…
– Да все нормально с твоим пацаном, – не выдержав,
влезла Наташа. – Мне за ним велено присматривать. Ему тут нравится. Он
бегает, мороженое лопает.
– Где Лютый?
– Лютый с братвой на разборки уехал.
– Там на КПП охранников убили…
– Да знаю я! Приехали какие-то отморозки, пальбу подняли.
Лютого хотели замочить, но он успел спрятаться. А ты разве ничего не слышала?
Тут такой грохот стоял!
– Жаль, что его не замочили, – не слушая ее, произнесла
я. – Из-за этого козла столько невинных людей пострадало! А почему трупы
никто не убирает?
– А некому их убирать. Все в погоню помчались. Дог велел
ничего не трогать. Ну, Кать, ты даешь! Не я ж их убирать буду! Я крови с
детства боюсь. Пацаны приедут – займутся.
– Саша, пойдем, – сказала я, потянув сына за
собой. – Бабушка без тебя плачет. Пойдем, сынок.
– Что это она плачет? Я ж с ней недавно виделся. Она сама
сказала, чтобы я к папке ехал.
– Пойдем, Саша. Не задавай лишних вопросов. Нам нужно
побыстрее отсюда уносить ноги.
– А ну посади ребенка на место, – насторожилась
Наташа. – Я за него головой отвечаю. Лютый сказал, что если ребенок
пропадет, он мне голову прострелит.
– Да пошла ты! – крикнула я, прижав Саньку к
себе. – Это мой сын, понятно?! Не лезь не в свои дела!
– Санька отсюда не уйдет, пока Лютый не приедет. Садись,
Катька, пей коктейль и жди пацанов. Я тебе ребенка не отдам. Мне жить хочется!
– Перехочется, – сузив глаза, сказала я и достала
пистолет. – Не ори, Наташка, я не хуже Лютого стрелять умею. Там уже два
трупа валяются. Ты будешь третьей. Какая разница, одним больше, одним меньше…
Официантка, побледнев, попятилась к барной стойке.
– Ух ты! – восхищенно выдохнул Санька. – Мам, а он
настоящий? Дашь пострелять? Это тебе папка подарил?
– Настоящий, сынок, настоящий, – тихо сказала я и
посмотрела на Наташу. – Слушай меня внимательно, девочка. Мы с сыном
сейчас уйдем. Ты остаешься здесь и будешь смотреть свой сериал – молча.
Попробуешь шевельнуться – пеняй на себя.
– Лютый все равно тебя найдет и отберет пацана, –
прошептала она.
– Это уже не твое дело. Можешь ему передать, что если он
хоть пальцем дотронется до моего сына, то сначала я прострелю ему яйца, а потом
голову. Если он хочет со мной встретиться и узнать, где деньги, пусть ждет
звонка. Я сама выйду на связь. Пошли, Саша, нам с тобой надо торопиться.
Взяв Саньку за руку, я вывела его за территорию, попросив
закрыть глаза на КПП. Поймав на шоссе попутку, мы с ним поехали в город. То и
дело посматривая на пакет, Санька улыбался.
– Мама, теперь мы с тобой никого не боимся, –
заговорщицки прошептал он, дотянувшись до моего уха. – Нам теперь ничего
не страшно.
– Конечно, сынок, – вздохнула я.
Мать нам открыла сразу, как будто весь вечер простояла у
дверей. Не сказав ни слова, она подняла Саньку на руки и в голос зарыдала.
– Мам, прекрати, – сказала я. – Ну все же
нормально. С Санькой ничего не случилось. Я ж тебе говорила, что я его привезу…
Давайте-ка собирайтесь на дачу. Вам тут нельзя оставаться. Отдохнете пока там,
а я попробую все уладить.
– Это все твой проклятый Паша! Я с самого начала была против
твоего замужества!
– Не кричи, а то соседи сбегутся. Забудь о нем.
– Бабуля, прекрати! – торжествующе встрял
Санька. – Нам теперь с тобой ничего не страшно. У нас мама знаешь какая
храбрая. Она одну тетю в кафе до смерти напугала! У нас теперь есть пистолет,
во как!
– Какой еще пистолет? – Мать с недоумением посмотрела
на меня. – А ну-ка, Саша, марш к деду в комнату! – скомандовала она и
перевела взгляд на мой пакет. – Доченька, откуда у тебя пистолет? –
спросила она, когда Санька ушел.
– Мама, долго рассказывать. Собирайтесь на дачу. Я должна
убедиться, что вы уехали.
– Катя, что происходит?! Как ты можешь спокойно разгуливать
с пистолетом по улицам? А если тебя остановит милиция и проверит пакет?! Да
ведь за это же срок дают!
– Я сейчас напишу заявление. Мол, нашла пистолет и иду
сдавать в милицию. С таким заявлением сколько угодно можно ходить… Мам, я без
пистолета не могу. Это равносильно, что без трусов ходить… Мне он сейчас как
никогда нужен.
Усадив мать на стул, я вкратце рассказала о том, что
произошло в Париже. Она слушала меня не перебивая. В глазах ее застыл ужас.
– Все уже позади, мамочка, – закончила я. – Теперь
мне нужно встретиться с Лютым и переговорить с ним, а потом я смогу вернуться
домой.
– А ты уверена, что Лютый поверит тебе? – тихо спросила
мать и смахнула слезы.
– Уверена. Я приеду к вам на дачу, когда все завершится. Ты
только Саньку береги…
Мать тяжело поднялась и ушла собирать вещи. Написав
заявление, я обмотала пистолет куском мягкой ткани и сунула его в сумку.
– Мы готовы, дочка, – сказала странно спокойная
мать. – Пора идти.
На улице я поцеловала Саньку.
– Береги бабушку и дедушку, я скоро к вам приеду…
– Конечно, мама, я ведь большой, – с гордо–стью
произнес сын и с важным видом сел в машину. Поманив меня пальчиком, он
высунулся в окно и прошептал: – Только пистолет не потеряй. Он нам еще
пригодится!
– Не потеряю, – пообещала я и взъерошила ему
волосы. – Саня, ты о пистолете никому не рассказывай. Пусть это будет наша
с тобой маленькая тайна. Ты умеешь хранить тайны?
– Конечно, я же мужчина!
– Ну все, мужчина, уезжай на дачу и жди меня.
Проводив глазами старенький «Москвич», я медленно побрела по
двору. На улице совсем стемнело. В окнах горели яркие огни. «Нормальные люди ужинать
садятся, – подумала я, тяжело вздохнув. – Котлеты разогревают, ставят
тарелки на стол… Потом будут телевизор смотреть, спать лягут… в свою постель. А
я тут бегаю… с пистолетом в руках. Надоел мне этот боевик, надоел!»
