Ожесточённо сражающийся «умник» пал на восьмом метре своего обрызганного кровью пути, успев зацепить ещё троих. В тот же момент освещение от фонарей погасло окончательно. Один фонарь был повреждён, а второй, залитый кровью и придавленный телом владельца, оказался прикрыт намертво.
В создавшейся ситуации легче всего оказалось сражаться Виктору Палцени. Как он понял, пещерные люди, или кто они были на самом деле, тоже весьма неплохо ориентировались в темноте. Наверное, даже умудрялись видеть контуры и силуэты противника. Но не больше. Тогда как модернизированный не единожды в омолодителе инопланетянин уже через пять секунд мог различать даже зверские выражения на изрисованных чёрными полосками лицах.
А большего ему и не надо было. Оставшихся восемнадцать, а может, и все двадцать врагов он порубил в течение двух минут. А потом с особой злостью и остервенением принялся добивать подранков. Завершив эту неприятную работу, попытался присмотреться к телам боевых товарищей, которые своим самопожертвованием однозначно спасли ему жизнь. Увы, оба были мертвы! А «колыбельной», в которой можно реанимировать любое разумное создание, вернув его с того света, под рукой не было.
Пока горевал и отчаивался, оказалось, что упустил и для себя спасительную возможность проскочить к воротам и спрятаться во внутренних помещениях реакторного комплекса. Хотя опять-таки те две минуты, которые необходимо было потерять на открытие, могли свести на нет всё временное преимущество.
С противоположного края пещеры в неё втекал поток новых, облачённых в мохнатые шкуры воинов. Они двигались молча, аккуратно ступая, присматриваясь вокруг себя и словно принюхиваясь. У многих на плечах виднелись некие странные мешки или бурдюки. А впереди шествовал одетый в кожаные одежды стройный юноша. Скорее всего разведчик, который вёл за собой толпу и раньше послал тех, кто уже лежал мёртвыми в этой части пещеры. Новый поток врагов насчитывал не менее тридцати человек, но хуже всего было наличие у доброй трети из них луков с уже готовыми, наложенными на тетиву стрелами. Пусть сдуру, пусть в силуэт, но выстрелить и попасть смогут. И ещё неизвестно, не смазаны ли наконечники стрел ядом. С дикарей и не то станется!
Поэтому Менгарец не раздумывал и лишней секунды: включил фонарик, направил луч на противника, оставил его на камне, а сам бросился к запасному «поезду». Причём пока бежал, лихорадочно раздумывал над своими дальнейшими действиями: «Когда я оглянулся, они все стянулись в кучу, прикрылись щитами и готовились стрелять… Значит, лишняя минута у меня есть… Успею я столкнуть колёсную пару в сторону, а потом качнуть рычагами дрезину вниз? Вроде должен успеть… Потому что открытого столкновения со всеми я не выдержу… Ржавчина на мою голову! Там ведь тормозов нет! Меня на «выпуклости» по стенам размажет!..»
Раны вроде не открылись, как это ни странно, но побаливали ощутимо. Благо, что новых порезов и ушибов, к удивлению, удалось избежать.
Вбежав в пещеру, образно именуемую «вокзалом», на мгновение замер, прислушиваясь к возможному шуму в пройденном тоннеле. Полная тишина, дающая лишние секунды для раздумий и для действий. И, наверное, эти-то лишние секунды дали шанс взбудораженному сознанию придумать самый наилучший выход: «Да на кой протуберанец мне поезд?! Я ведь на нём точно убьюсь! А вдруг на него покусятся эти мохнатые вонючки? Особенно если колёсную пару толкнуть вниз? Гул-то всё равно будет… И те подумают, что я, вернее мы убегаем. Точно! Теперь бы только найти подходящее место и спрятаться самому. Ах да! Тут же каменный выступ есть!..»
Ловким броском забросил громадный меч на нужное место. А сам метнулся к рельсам. Вынул клинья, забрасывая их в дрезину, и толкнул колёсную пару в тоннель. Та вначале катилась лениво, но по мере усиления наклона стала набирать скорость со специфическим гулом. После чего одинокому воину оставалось поспешно забраться на полку пещеры и залечь там вместе со своим неразлучным двуручником.
Сердце стучало так, что его грохот перекрывал все остальные шумы в пещере, когда туда почти беззвучно стала вливаться толпа мохнатых дикарей. И опять впереди них с тонким и длинным кинжалом в виде рапиры уверенно двигался затянутый в выделанные шкуры стройный разведчик. Приведя воинов за собой, он замер и взмахом руки заставил остальных сделать то же самое. Теперь уже отчётливо стал слышен усиливающийся, но всё равно удаляющийся гул уносящейся вниз колёсной пары.
Как только это осознали аборигены, тут же оживлённо загалдели, пытаясь перекричать друг друга. Их тут же заставил замолкнуть злобный рык самого громадного из них, явного вожака этого стада. После чего он вопросительно уставился на разведчика, а тот звонким, срывающимся от волнения голосом стал пересказывать перипетии явно подсмотренного им события. Слова Виктором узнавались не все, одно из трёх, а то и реже, но, даже наблюдая за жестами местного лазутчика, нетрудно было догадаться о сути его рассказа. Вот прибывает вторая дрезина… Вот из неё выходят люди с оружием и в латах (те самые, двое из которых лежат среди зверски убитых воинов!)… Вот эти люди начинают разгружать корзины с крыши, кувшины и тёплые вещи… Вот один из них (стоявший вот здесь!) почувствовал чужой взгляд, обернулся и стал высматривать притаившегося разведчика. Тому ничего не оставалось, как убегать, а потом звать на помощь всех остальных, стоящих сейчас вокруг воинов.
Мало того, разведчик однозначно призывал приведённых им воинов усесться на вторую дрезину и пуститься за врагами, принесшими так много горя, в погоню!
Подобные призывы вожаку не понравились, но он заставил группу самых смышлёных осмотреть дрезину, а когда та стала двигаться, то и подтолкнуть ближе к месту так называемой посадки. Влез сам и, толкнув рычаги, понял, как создаётся движение, гаркнул призывно всей компашке, и те стали грузиться.
Причём так грузиться, что даже видавший виды Менгарец отвесил челюсть от удивления. Он рассчитывал на некое любопытство дикарей и даже мечтал, что десяток, да хотя бы восемь, а то и шесть человек сдуру покатятся вниз. Действительность превзошла все его самые смелые ожидания: в дрезину, на её крышу и кое-где подвесившись с боков вместилось человек двадцать! Если не больше!
Попытался примазаться, уцепившись за скобы и упираясь ногами в краешек рамы, разведчик, но рык строже прежнего заставил его отпрыгнуть обратно на платформу. Затем дикари по команде своего вожака так налегли на рычаги, что дрезина стартовала с места чуть ли не с искрами из-под колёс и моментально скрылась в зеве тоннеля.
Всё это время Виктор молил Фортуну только об одном: чтобы грохот, наверняка сошедшей на «выпуклости» с рельс колёсной пары не донёсся слишком преждевременно. Иначе это могло насторожить любителей прокатиться с ветерком, задуматься, а то и остановить свою авантюристическую поездку. Пронесло, грохота не последовало. Может, его и не было при ударе колёс о каменные стены? А может, стальная парочка чудом как-то проскочила резкую возвышенность? Всё-таки лёгкость, несравнимая со всей перегруженной дрезиной, там могла сыграть решающую роль. Да и далековато «выпуклость» находилась, звук мог и потеряться: всё-таки по расстоянию получалось километров пятнадцать, не меньше.
