После этого прозрения Виктор опять спустился в подвал, присматриваясь с несущим стенам, сделанным из удивительно точно, ровнёхонько вырезанных каменных блоков. И ведь никакой каменотёс так не располосует твёрдую скалу. Значит, помогали высокотехнические машины! Однозначно! Да и соорудить на берегу в твёрдой скале довольно громадное углубление да плюс канал к нему подвести – никакому отшельнику двухсот лет не хватит. Про постройку дома вообще отдельная песня. Только наивные орлы могли поверить, что некий товарищ со звёзд, работая как ударник труда, мог отгрохать такие хоромы в одиночку.
«А нет ли тут где-то поблизости ещё одного потерпевшего катастрофу космического корабля? Ха! Вдруг даже не потерпевшего, а специально аккуратненько посаженного в какую-нибудь расщелину, а потом без лишнего лукавства прикрытого камнепадом? Чего стоило, например, всё тому же гению повисеть на орбите какое угодно время, всё высмотреть, всё выслушать, узнать, что тут на суше творится, выбрать нужное местечко и обмозговать самую правдивую легенду? Да и самому думать не надо, как влезть в доверие к доверчивым аборигенам: дал задачу аналитической машине, и та тебе такие перлы выдаст, основанные на истории иных миров, что кого угодно можно в дураках оставить. Опять-таки если я размышляю правильно…»
Выскочил вновь наружу и стал интересоваться, а как же тот ушлый отшельник понимал катарги? Как с ними общался? Ведь этот момент он как-то не уточнил при первом рассказе.
Оказалось, что и в самом деле отшельник говорить не умел по-птичьи! А помогал ему в общении некий мешок, носимый в виде ворота вокруг шеи и на плечах. Как догадался бы любой просвещённый «человек со звёзд», напросившийся жить возле Ока предок пользовался одним из самых первых лингвистических модуляторов. Тяжёлая штуковина, громоздкая, но самое главное – действенная. С таким устройством первые колонизаторы космических пространств обманом захватывали у аборигенов всё: материки, планеты, а порой и целые системы.
Так что с этим понятно, историю проходили.
Опять ходка в подвал, где, вооружившись кинжалом и крепкой палкой, Менгарец принялся довольно безжалостно и пренебрежительно расшвыривать старую, полусгнившую рухлядь, наполнявшую подсобные, так сказать, комнаты. И уже через полчаса наткнулся на ожидаемые сувениры. Замаскированные ненужными вещами в подвалах покоились останки трёх вспомогательных роботов всепланетной и астероидной разведки. Не монстры последних столетий и даже не универсалы, которые имели при себе колонизаторы из банды Гранлео, но тоже вполне удобные, надёжные и ценные помощники человека в любой среде и в любом месте обитания.
Правда, годы на роботах сказались. А скорее всего, они вышли из строя ещё во время нещадной эксплуатации самим хозяином в те самые двести лет. Или вообще в начале интенсивной постройки как дома, так и углубления. В результате чего так и остались лежать здесь и даже не были разобраны на запасные части. А почему?
Логическая цепочка рассуждений давала возможность сделать очевидные выводы. Один из них, самый простой: у гения-отшельника больше роботов не было. То есть запчасти ему не нужны. Или просто складировал «усопшие» устройства до лучших времён. Как следствие, возникал вопрос: а был ли исправен его корабль. Мог ли в случае необходимости и, так сказать, глобальной катастрофы на Майре опять покинуть планету и улететь в черноту Великого космоса? Если мог, то всё ясно: дым по всему миру, смерть почти всех людей могли заставить таинственного учёного в панике и раскаянии бежать с планеты. А потом где-то там, в необъятной Галактике, благополучно… помереть.
Тогда понятно, почему его после рассеивания смертоносного тумана и отравления священного озера нигде не нашли. Растаял вдали…
А вот если корабль был неисправен? Тогда хозяин просто обязан был вернуться к нему и спрятаться от тумана внутри. Возможно, когда понял, что натворил, он попытался вызвать помощь, дать о себе знать, послать, наконец, банальный призыв о катастрофе. В те времена, конечно, и речи не могло быть про современные средства связи, но всё-таки! Послал или нет?
Ещё один вариант: учёный добрался до спрятанного корабля на последних крохах своей жизненной силы да там и умер. Скорее всего у него имелся «омолодитель» самых первых поколений, раз инопланетянин прожил почти два века в полном здравии и трезвом уме (а может, и не трезвом?). Наверняка он мог попробовать подлечиться, спешил туда, но мало ли какую дозу яда он отхватил? Мало как этот яд в дыму на него воздействовал. К тому же если судить по массе ценнейшего брошенного оборудования лабораторий, то его хозяин уходил отсюда в спешке, так ничего и не эвакуировав.
Пока корабль или место от него не будет найдено, рассуждать дальше бесполезно. Сделав такой вывод, Виктор опять поспешил к орлам, закидывая очередными вопросами:
– Одиночка любил гулять? Если да, то в какую сторону? – Ведь по предварительным прикидкам, корабль не мог находиться дальше чем за три часа пешего перехода.
– Неизвестно, гулял ли он и как это выглядело в его исполнении, – стала припоминать Глеселла, – но вон тот весь участок вправо по берегу, называли «огородом» отшельника. Может, он там что-то сажал для себя, может, фруктовые деревья там росли… Как далеко простирался? Да во-о-он до той нависающей над самым озером скалы.
Отлично! Ареал поиска сокращался уже вдвое. Участок не превышал три километра в длину. Значит, любое ведущее от него в горы ущелье следует обследовать до определённого момента. Слишком далеко тоже забираться не стоило: найденные в подвале роботы не обладали большой скоростью передвижения, следовательно, не могли за ночь сделать дальнюю ходку туда и обратно.
Теперь следовало грамотно растолковать орлам поставленную задачу и приступить к поискам. Причём не самому искать, заглядывая в каждую дырку, а пернатых подключить к тщательной и вдумчивой разведке. Ведь они могли веками летать над чем-то явным, бросающимся в глаза опытному человеку и не замечать этого в силу своего полного равнодушия к некоторым вещам.
С неполным знанием птичьего языка пришлось при инструктировании объяснять очень долго. И только с большим трудом, когда человек окончательно сорвал себе голос и перешёл на шёпот, орлы поняли, что от них требовалось, и высказались о готовности начинать. Мало того, к их небольшому отряду присоединились ещё три орла, которые, освободившись от дежурства на месте казни егерской дивизии, тоже примчались к священному озеру. Правда, одного из них царица отправила в родовое гнездо за гарви. Так и добавила при этом:
– Возьми всех трёх ветеранов. Здесь для гарви совершенно безопасно.
Естественно, что Менгарец не смог удержаться от любопытного шипения, пытаясь скрупулезно повторить расслышанную в клёкоте суть. И Связующая, предупредив о важности этой тайны, принялась рассказывать.
В сущности, как и любые разумные существа, орлы тщательно изучали иные живые творения природы, присматривались к ним, а порой и пытались приручить. И самыми удачными для этих целей оказались гарви, по виду громадные, неядовитые ужи с парочкой лапок возле пасти. А если судить по размерам и силе, то скорее они выглядели как больших размеров удавы. Будучи теплокровными созданиями, гарви обладали вполне значительным, сравнительно с остальной массой тела мозгом и за сотни лет селекции стали настоящими друзьями и помощниками Розадо в их пещерах. Примерно так же, как собаки стали помощниками человека. Они очень трепетно относились к яйцам, порой сворачиваясь на них кольцами, если матери отлучались из гнезда, оберегали, играли с маленькими птенцами, опекая их на уровне заботливой наседки с развитыми инстинктами. Помимо этого различали массу команд, выполняли кучу иных дел, в том числе считались незаменимыми при поиске воды, угля, металла, при открытии и исследовании внутренних пространств в подземельях. Порой, хотя и крайне редко, домашних питомцев использовали для поиска и уничтожения особо вредных, спрятавшихся в недрах охотников.
