– Ну теперь понятно. Привезли, а те дали деру. Правильно?
– Нет, – девушка завертела головой. – Кайцы напали. Людей убили, вот тогда звери и разбежались. И свиньи, и козы, гуси, куры. А еще собаки и кошки. Но этим повезло меньше всех.
– Климат не подошел?
– Ну что вы? Климат здесь хороший. А не повезло – это потому что кайцам очень понравились. Мясо вкусное.
– Дикари.
– Может, и так. – Анастасия взбежала на пригорок и остановилась возле высокого столба, черной сучковатой палки, на которой висели человеческие черепа.
– А что я вам говорил? – глазея на подтверждение дикости, ответил взводный.
– Ни фига себе, – Женька хлопал глазами. – И как это понимать?
– Хачкус, запретный столб. Граница кайских земель, – ответила Настя. – Мешок с орехами оставим здесь. Дар кайсал-вождю.
– Фух, – выдохнул раскосый боец. – Ну наконец-то! – Подарок Призрака бросили на траву.
– Я думал, эти мучения никогда не закончатся, – пожаловался второй солдат и оседлал мешок. – Да-а-а, местечко еще то… – Боец громко выдохнул, осмотрелся. Все та же паутина-трава, шапки кустов и цветочки. Небольшие голубенькие цветы на тоненьких стебельках.
– И куда дальше? – Взводный посмотрел на девушку, потом на столб. – Странное место, наверное, нехорошее?
– Самое обыкновенное. – Настя принялась рвать голубенькие цветы. – Дальше не пойдем. Дождемся кайцев.
– Жуть, – Женька глазел на черепушки. – Двадцать пять, двадцать шесть. Двадцать…
– Прекрати! – рявкнул сержант. – Тридцать два взрослых и один детский.
– Да уж… – Женька снял шлем-каску, поскреб затылок. – И долго мы тут будем торчать? Или дождемся, когда и наши черепушки…
– Заткнись. Сколько нужно, столько и будем. – Сержант закурил, зыркнул на столб. – Черепушкам лет десять – не меньше.
– Правильно. – Анастасия положила к хачкусу букетик цветов. – Десять лет назад кайцы взялись за оружие. В двух километрах южнее было поселение охотников.
– Это они? – взводный глянул на черепа.
– Да, они.
– А чего армию не вызвали? – спросил Женька. – Нужно было врезать…
– Нельзя. Кайцы тоже люди.
– Да разве люди такое делают? – Женька погладил автомат. – Я бы врезал, да так…
– Ступай к ребятам. – Офицер внимательно следил за кустами, теми, что росли у подножия холма. – Кажется, у нас гости. – Щелкнул флажок предохранителя.
– Не нужно. – Анастасия положила ладонь на ствол автомата. – Я пойду, а вы оставайтесь.
– Может…
– Нет, я все улажу. Мы принесли дары, мешок турликов. Кайцы чтят законы, они не нападут. Мы гости. – Анастасия натянуто улыбнулась и неторопливо пошла вниз.
– Командир, – тихо позвал сержант. – Не нравится мне это. – Дмитрий смотрел в противоположную сторону. – Похоже, их здесь целая тьма. Окружают.
– Рассредоточьтесь – и без нервов. Открывать огонь только по моей команде. Передай всем и каждому: только по моей команде! – прошипел взводный, с прищуром рассматривая полуголых аборигенов. Десять высоких, хорошо сложенных воинов с луками в руках вышли на открытый участок. Черные длинные, до плеч, волосы, немного раскосые глаза. На первый взгляд все как у людей. Но это только на первый. Кожа дикарей повторяла рисунок травы. Той самой травы, что была под ногами.
– Спокойно, Петя, спокойно, – прошептал взводный. Двое кайцев двинулись к столбу. – Иди к ребятам медленно, не торопись.
– А может…
– Иди к ребятам, – повторил офицер и отдал автомат. – Уходи.
– Понял. Если что…
– Уходи.
Аборигены взошли на пригорок, остановились. Кайцы изучали человека, а он рассматривал причудливые узоры на крепких, мускулистых телах.
«Татуировки, – размышлял взводный. – Нет, не похоже. Тогда что это? Может…» Из-за кустов появилась Анастасия.
– Шур иб кайши. Кайши-кайши! – выкрикнула девушка.
– Ухма пашкат. – Один из воинов кивнул, забросил на плечо мешок.
«Слава богу! – подумал Максим, провожая взглядом кайца. Но второй не торопился, стоял возле столба и таращился на офицера. – Проваливай! Давай-давай, топай к своим! – мысленно поторапливал взводный. – Чего уставился, урод, догоняй приятеля!» Но урод по-прежнему стоял, хмурил узкие, черные брови.
– Кухтун иб ута? – спросила Анастасия и широко улыбнулась.
– Иб ута шахрат, – вымолвил дикарь, тыча пальцем в штык на поясе взводного.
– Хочет меняться, – продолжая улыбаться, перевела Настя. – Впервые вижу и слышу, чтобы кайцы предлагали обмен айкуну.
– Кому?
– Айкун – это белокожий, то есть вы.
– Я не напрашиваюсь в родственники. Что будем делать?
– Не знаю. Я же сказала, в моей практике такое впервые.
– А что будет, если я откажусь?
– Лучше не нужно. Это младший кайсал, второй сын вождя.
– Отдать?
– Отдай… те. – Анастасия кивнула.
– Меняться – это я ему, он мне? – как-то неожиданно спросил офицер. – Правильно?
– Вообще-то, да. – Девушка захлопала глазами. – Но…
– Тогда спроси. – Максим вынул из ножен штык и повертел в руках. Младший кайсал сделал шаг навстречу, но взводный поднял руку, и тот остановился. – Погоди, не так быстро. Я тебе это, а ты мне что?
– Шахрат? – воин указал пальцем на штык.
– Шахрат, – ответил Максим. – Я шахрат, а ты… ты шахрат?
– Актун их тарпата. – Кайец широко улыбнулся и показал пятерню. – Ук парт чимт. – Воин загнул один палец. – Ук шахрат штар. – Еще два пальца сжались в кулак.
– Он… он предлагает. – Анастасия заглянула взводному в глаза. – Кайсал отдает свои чимт – штаны. Двух невольников и…
– Чимт утур, – повторил дикарь и принялся снимать штаны.
– Да ладно, не нужно. – Взводный протянул штык. – Бери за так, я пошутил.
– Аш ук Шкарис. – Воин взял штык и отдал штаны. – Ук Шкарис.
– Его зовут Шкарис, – перевела Настя и тут же ответила: – Ук Максим. Ук кайсал Максим.
– Кайсал? – переспросил Шкарис и быстро затараторил. Из всего, что говорилось, офицер расслышал только кайсал и шахрат. Эти слова упоминались неоднократно, но все остальное Максим слышал впервые. Правда, проскакивало еще одно слово – «кикта», – оно прозвучало раз пять или шесть. И, похоже, сильно не понравилось Анастасии. Девушка хмурила брови и не спешила переводить.
