– Все в порядке. Есть небольшие деформации, но они легко устранимы. Гоблинам к нам ни за что не пробраться.
– Что же теперь будет?! Ведь они и дальше будут такими бомбами бросаться! И рано или поздно добьются своего! Мы заперты тут как… как не знаю кто. Это самая настоящая ловушка. Консервная банка с мясом и гоблины вот-вот найдут подходящую открывалку!
– Все будет хорошо дорогая, не волнуйся, тебе это вредно.
Эрик как мог успокаивал Элен впавшую в тихую истерику. Впрочем это понятно и простительно. Мало того что она женщина, тут и мужики истерили, так она еще и в положении, а это гормональный дисбаланс и все такое.
Приборы сообщили, кому следует, что состояние пациентки сильно изменилось, пришел доктор и дал Элен успокоительное.
– С ней будет все в порядке, – сказал он.
Эрик кивнул и как только Элен уснула, вышел из палаты, направившись к профессору Грину.
– Здравствуйте профессор.
– Здравствуйте молодой человек, – с улыбкой кивнул Эдвард Грин, подняв усталые глаза от своих записей. – Как жена? Я признаюсь, лично ею больше не занимаюсь. Слишком много работы… Только если действительно случится что-то серьезное, тогда я подключусь.
– Понимаю. Она в относительной номе.
– Это хорошо.
– Как вы уже слышали, гоблины, проявляют все большую настойчивость вскрыть нашу банку и выкурить нас из нее…
– Слышал, не глухой, – усмехнулся профессор. – До сих пор в ушах гудит.
– Есть какие-то результаты по тем образцам тканей аборигенов что мы добыли? Антон Николаевич очень интересуется.
Грин криво усмехнулся.
– Я понимаю что вам претит сама мысль создавать оружие массового уничтожения, но…
– Но если мы его не сделаем, погибнет вся колония, – закончил за Эрика профессор. – Я понимаю, понимаю… мы делаем все возможное. Результатов пока нет, но скоро будут. Условия у нас сами понимаете какие…
– Когда?
– Дня через два-три. Может даже неделя.
Эрик невольно поднял брови в сильном удивлении. Образцы были доставлены черт-те когда, месяц назад и вот выясняется, что ничего не готово.
«Да это, черт возьми, саботажем попахивает!» – подумал Махов.
Видимо последняя мысль отчетливо отобразилась на его лице, потому как профессор горько усмехнувшись, сказал:
– Все не так просто, как кажется, молодой человек. Мы только-только подготовили лабораторию под новые задачи. Не хватало некоторого оборудования… Сами понимаете сколько потребовалось времени чтобы найти смельчака, чтобы перевезти необходимое оборудование из одного модуля в другой. Что-то вовсе пришлось изготавливать самостоятельно, перепрофилировать… Но теперь мы можем приступить к работе. Собственно она уже идет. Скоро мы расшифруем геном сахарианцев и поймем чем и как их эффективнее всего травить. Но это тоже потребует некоторого времени. Даже еще больше. В разы больше. Так и передайте нашему дорогому президенту и командующему.
– Обязательно передам… как только восстановят связь.
Профессор кивнул и вновь уставился в свои записи, показывая, что разговор на этом закончен. Эрик попрощавшись покинул кабинет старика.
16
Еще никогда в своей жизни профессор Грин не работал так много и это на старости лет, да еще в столь чудовищных условиях.
Проблема даже не в чудовищной планете с ее кошмарным жарким климатом и даже не в диких солнечных вспышках валивших с ног, а в банальной нехватке специализированного оборудования в лаборатории. Все приходилось как-то переделывать, менять программы. С квалифицированными специалистами тоже беда. В колонии ведь лучших не отправят, так что за ними тоже приходилось присматривать, указывать на ошибки, а то и вовсе самому все исправлять. А это просто гигантский объем работы.
Спектр проблем, что приходилось решать также необычайно велик, от лечения обычных недугов вроде запора, до создания вакцин от сахарианской чумы и прочих болезней, не говоря уже о том что надо синтезировать обычные лекарства, что уже подходят к концу, из местных производных. И вот теперь еще требуется создать оружие массового поражения против сахарианцев.
Тем не менее он почти не жалел о том что отправился в колонию добровольцем. Лишь пару тройку раз, да и то в моменты сильной слабости, во время сильнейших магнитных бурь, когда голова раскалывалась на части. Да и то, не потому что улетел с Земли, а потому что не долетел до места назначения. Все дело в том, что он как никогда отчетливо видел результаты своих трудов. По сути, все колонисты обязаны ему своей жизнью. Это ли не счастье видеть реальный результат своей работы и осознавать, что ты напрямую спасаешь жизни?
Конечно, имелась в этой бочке меда и своя ложка дегтя. Люди все же умирали, не всегда удавалось среагировать достаточно оперативно, но тут уже ничего не поделаешь – он не бог.
Естественно, что сил на такую объемную и тяжелую работу требовалась прорва. А откуда ее взять старику? Только пользоваться спецпрепаратами, а они здоровья не прибавляют, уж он-то понимал это как никто другой.
Профессор чувствовал, что его время уходит, почти так же стремительно как песок сквозь пальцы. Он конечно понимал, что мог бы продлить свое существование серьезно снизив темп работы, лаборанты видя его состояние так и говорили, но Грин понимал, что удлинение его собственной жизни приведет к сокращению населения колонии.
Да и зачем ему такая пустая жизнь проведенная в праздном отдыхе? Не от нее ли он бежал с Земли? Он просто не сможет жить, зная, что из-за его бездействия, праздного отдыха, гибнут люди. Потому надо работать до упора, выкладываться по полной каждый день.
Главной своей задачей он видел в совмещении земных культур и местной флоры. Только такие генные гибриды смогут дать людям шанс на выживание. Закрытые системы оранжерей не панацея, слишком мал объем производимой продукции. Они смогут поддерживать только очень ограниченную популяцию людей без возможности развития, а это грозит вымиранием.
Но вот, вместо того чтобы использовать оборудование для расшифровки генома местных растений и понимания что с чем можно скрестить, приходится расшифровывать геном сахарианцев. Это обстоятельство очень раздражало профессора.
Сахарианцы. Аборигены. Это еще один фактор способный самым кардинальным образом повлиять на выживание колонии и с ним естественно нужно что-то делать. И хоть предложенные методы Эдварду Грину категорически не нравились, он не собирался их саботировать. Прежде всего нужно выжить людям, а там рано или поздно, но диалог с местным населением должен состояться.
В дверь постучали.
– Да.
В кабинет доктора вошел один из самых лучших его помощников. Даже больше того, приемник Владимир Хеннес.
– Что Влад?
– Готовы результаты расшифровки генома гоблинов, профессор.
