— Ты понимаешь? Я человека убила!
— Понимаю. Только если бы ты его не убила, то он сам
нас бы грохнул. Вернулся бы и отправил бы нас всех на тот свет.
— Наташка, о чем ты говоришь? Он еле шел. У него была
только одна цель — убежать как можно дальше и остаться в живых. Он был в таком
виде…
Если бы ты только видела, как жалко он выглядел.
— Но ты же сама была невменяемая! Ты же в тот момент
находилась в состоянии шока. Ты знаешь, как это называется?
— Как?
— Убийство в состоянии аффекта.
— Это еще доказать нужно.
— Будет нужно — докажем.
— Ага. Каким образом?
— Света, в конце концов, у тебя есть Илья.
— А при чем тут Илья? — в недоумении развела я
руками.
— И ты еще спрашиваешь, при чем здесь Илья?
— Спрашиваю. Только, пожалуйста, не говори, что он мой
будущий муж. Я не хочу это слышать.
— Не буду.
— Спасибо. Ты очень любезна.
— Он от тебя теперь всю жизнь не отделается. Ты ему вон
сколько крови отдала! Сама стала на труп похожа. Он наймет тебе хорошего
адвоката и тебя вытащит. Ты избавила его от наглого воришки-братца. Да он тебе
по гроб жизни должен! Он весь суд купит, с его-то деньгами. Не бери в голову!
Да с Ильей тебе в этой жизни вообще бояться нечего!
— Наташа, а если Илья не выживет? — холодно задала
я вопрос.
— Как? — захлопала глазами Наташка.
— Так. У него же состояние тяжелое и даже критическое.
Кто меня из тюрьмы вытаскивать будет?
— А если выживет?
— Если даже и выживет, то пока еще он придет в себя…
Пока встанет на ноги… Время пройдет, а меня не сегодня, так завтра арестуют.
Не говоря мне ни слова, Наталья тут же вышла на дорогу и
остановила одиноко проезжающую мимо нас машину, назвав при этом адрес моей дачи
и предложив водителю хорошую сумму.
— Наталья, ты что? — не удержалась я от вопроса.
— Едем на дачу! — скомандовала она и живо села на
заднее сиденье.
— Зачем?
— Садись, я сказала!
— Быть может, ты мне все-таки хоть что-то объяснишь?
— Садись! Время — деньги. Тебя водитель ждет.
Я попыталась воспротивиться, но, посмотрев на суровый
Наташкин вид, не стада ей возражать и села в машину.
— Наташа, в чем дело? Ты понимаешь, что я себя плохо
чувствую? Я еле на ногах стою. Какая к черту дача? Сейчас свалюсь вот тут
прямо, и все.
— Едем! — вновь прокричала Наташка и постучала
водителя по плечу. — Включите нам музыку, пожалуйста.
— Музыку?
— Маэстро, музыку! — как и всегда, понесло
Наталью. — Заводи шарманку, шеф! Да как можно громче! Народ хочет зрелища
и песен!
Немного испугавшийся ее напора водитель посмотрел на нас в
зеркало заднего обозрения, покосился на Наташкину повязку на голове, тщательно
прикрепленную пластырем, прокашлялся и поехал, не забыв при этом включить
какую-то легкую, успокаивающую воспаленные нервы музыку.
Натальи хватило на пару минут молчания.
Она вновь постучала водителя по плечу и ехидно спросила:
— Мужчина, вы что включили?
— Музыку, — в недоумении ответил тот и вновь
покосился на Наташкину перебинтованную голову.
— Нам такая музыка не нужна! — тут же заявила
она. — От такой музыки на сон тянет. Вот, у меня уже глаза непроизвольно
закрываются. Включите что-нибудь повеселее и погромче.
— Погромче? — почему-то удивился мужчина.
— Мне со своей подругой потолковать нужно так, чтобы вы
не слышали.
— Пожалуйста. Только вы не забывайте, что это моя
машина и я тут хозяин.
— А вы не забывайте, что мы платим деньги за то, что вы
нас на ней катаете. В народе говорят: кто платит, тот и заказывает музыку.
Как только заиграла громкая и довольно живая музыка, Наташка
наклонилась ко мне как можно ближе и закричала прямо мне в ухо:
— Света, бери себя в руки! Я понимаю, что ты себя плохо
чувствуешь, но ты должна набраться сил и еще продержаться. Не забывай, что у
меня тоже голова пробита. Если бы ты только знала, какие ощущения я при этом
испытываю. Мне кажется, что у меня голова Скоро взорвется и разлетится на
мелкие кусочки.
— Зачем мы едем на дачу?
— Будем избавляться от трупа, — совершенно
хладнокровно ответила Натка.
— Что? — я не знаю, как не свалилась в обморок, но
перед глазами все поплыло и закружилось в каком-то скоростном, сумасшедшем
ритме.
— Что слышала. Опередим нашу доблестную милицию. Пока
она раскачается, мы его так запрячем, что и следа никто не найдет.
— Что ты имеешь в виду?
— Не переживай Я уже все спланировала. У тебя есть
лопаты?
— В доме есть. Вернее, в сарае.
— Две или одна?
— По-моему, две. Я точно не помню.
— Ладно. Даже если одна, то будем копать по очереди.
— Кого копать-то?
— Землю, — не моргнув глазом ответила Наташка,
создавая впечатление, будто она говорит о совершенно банальных и простых вещах.
— Землю? — Я вновь ощутила, как по моему телу
пробежала легкая нервная судорога.
— Ну да. Она после дождя еще мокрая. Считай, что нам
повезло.
— Повезло?
— Ну да. Копать легко будет. Должны быстро управиться.
Закопаем его к едрене фене, и дело с концом. Похороним, одним словом. Говорят,
что, когда человека хоронишь, нужно в гроб положить его любимую вещь. Поверье
такое. У нас гроба нет, но ничего страшного. Мы ему прямо в землю положим его
любимую игрушку — его злосчастный пистолет.
Пусть на том свете балуется.
— Наташка, ты что такое говоришь?
— Я тебе дело говорю. Цени. Ты видела, чтобы еще
кто-нибудь так о своей подруге заботился?
— А если милиция уже там?
— Скажешь тоже! Да пока милиция чухнется…
Она там не раньше чем через три года появится. Шутка,
конечно.
