— Пусть тебе приснятся зайчики, — откуда-то
издалека донесся звонкий Наташкин голос. После этого стало тихо. А затем
хлопнула входная дверь.
Я осталась в квартире одна и провалилась в крепкий сон.
Не знаю, сколько времени я проспала, но когда все же
проснулась, увидела, что на улице уже день. Сквозь плотные шторы просачивались
лучики солнца. Прислонившись к стене, я вытянула вперед ноги и посмотрела в
стоящее напротив зеркало.
Все события последних дней перемешались у меня в голове, и я
осознала, что еще не могу спокойно рассуждать и делать какие-то выводы. Я
ощутила потребность пожаловаться кому-то на жизнь и задать вопрос, который
возник у меня этим утром и прочно засел в моей голове: "Почему так больно
жить?
Почему?"
Мне хотелось рассказать о том, как я устала от внутренних
страданий, навалившихся на меня в последнее время, от внутренних страхов,
которые раздирали душу.
Из зеркала напротив на меня смотрела девушка с усталыми,
покрасневшими от слез глазами, с черными кругами под ними и припухшими веками.
Этим утром я поняла, как я устала жить так, как жила в
последнее время. А еще мне жутко не хотелось вставать. Ведь я знала: встав с
кровати, я должна буду что-то делать, куда-то звонить, с кем-то беседовать,
чего-то бояться и все так же усиленно думать.
Вздрогнув от телефонного звонка, я осторожно, словно
опасаясь, сняла трубку и услышала на том конце провода как всегда чересчур
возбужденный Наташкин голос:
— Светка, ты как?
— Только проснулась.
— Тогда доброго тебе утра! Вернее — доброго обеда.
— Спасибо. А уже обед?
— Нормальные люди уже пообедали.
— Не думала, что так много времени.
— Ты вчера прямо в баре вырубилась. Ты сейчас как себя
чувствуешь?
— Я еще не пойму, с кровати пока не вставала.
— Ты хоть выспалась?
— Вроде да. А где Алексей?
— На работе уже, наверно. Ты вчера в баре уснула, так
он тебя в машину на руках отнес. Довез до твоего дома. Я достала у тебя из
кармана ключи от квартиры. Лифт не работал, и он тебя все время на руках нес.
Да так осторожно, словно маленького ребенка. Ты что, вообще ничего не помнишь?
— Все словно в тумане, — не сдержавшись, зевнула
я.
— Мы тебя на постель положили, укрыли одеялом,
захлопнули дверь и уехали.
— А потом?
— Что «потом»?
— Вы вместе ночевали? Ты его к себе позвала?
— Да нет, что ты! — в Наташкином голосе появились
грустные нотки. — Он довез меня до дома, и все.
— И ты не пригласила его подняться на чашечку бодрящего
чая? — не поверила я Наташке.
— Пригласила.
— А он?
— Он сказал, что мне тоже нужно выспаться и что у него
завтра очень важная и ответственная работа. Проводил меня до двери и, поцеловав
руку, уехал домой. Может, он импотент? — сделала собственное заключение
Наталья.
— Что? — прыснула я со смеху.
— Что слышала. Разве нормальный мужчина откажется от
приглашения девушки зайти в квартиру?
— Нормальный откажется. А внаглую просятся на квартиру
при первом знакомстве только одни ненормальные. Тебе бы легче было, если бы он
остался у тебя ночевать, а утром исчез в неизвестном направлении?
— Почему в неизвестном? Я бы так не сказала.
У меня есть его визитка.
— Его визитка ни к чему его не обязывает.
— А почему ты решила, что он бы мне больше никогда не
позвонил? Бояться мне больше нечего.
Квартира пустая. Все, что можно было украсть, уже украдено.
Все ведь ценное подчистую мерзавец Влад вынес.
— Наталья, все психологи в один голос говорят о том,
что нельзя спать с мужчиной после первого знакомства.
— А после какого спать? После сотого, что ли?
— Ну хотя бы немного надо подождать.
— Может, ты и права, — неожиданно согласилась
Наташка. — Ты знаешь, а мужик просто сногсшибательный. Сильный,
мужественный. Таких мужиков сейчас единицы. За таким как за каменной стеной. Он
закроет тебя своей мощной грудью и заставит забыть о всех жизненных передрягах
и трудностях. И работа у него интересная. Быть может, нашим судьбам по пути?
— Он же тебе сам сказал, что в жизни бывает все.
— Светка, а может, ему ты понравилась? Может, он потому
ко мне не пошел, что глаз на тебя положил?
— Наташа, не говори ерунды.
Встав с кровати, я сунула ноги в мохнатые тапочки и накинула
домашний халат.
— Светка, а я тебе знаешь зачем позвонила?
— Зачем?
— Я тебя обрадовать хотела!
— Правда? Я уже не верю, что можно чему-то радоваться.
В последнее время все вокруг меня в таких черных тонах, что просто не остается
места для радости.
— И все же я хочу тебя обрадовать!
— Ну, давай радуй, — безразлично буркнула я и
затянула пояс на халате как можно туже.
— Илья живой. Я звонила в больницу, и мне сказали, что
его состояние немного улучшилось, так что есть подозрение на то, что он будет
жить. Ты рада?
— Еще бы. Конечно, рада. Я всегда рада тому, что в
ком-то бьется и борется за место под солнцем жизнь.
— Мы сегодня к нему поедем?
— Да разве нас в реанимацию пустят?
— Для нас самое главное — отметиться и поставить
галочку.
— Наташа, какая же ты все-таки циничная!
Так нельзя. Какая к черту галочка?! Как только ему будет
легче, обязательно съездим. А пока можно просто звонить и справляться о его
здоровье. Я ему сегодня еще на работу позвоню. Подниму всех на ноги.
— На работу? Зачем?
— Затем, чтобы в больнице знали, что у них не простой
человек лежит, а очень даже обеспеченный.
Сама знаешь, как в наше время.
Не подмажешь — не подъедешь. Нужно, чтобы за ним уход
хороший был. Пусть сотрудники денег в больницу привезут. Медикаментами, какими
Нужно, его обеспечат. Тебе не нужно объяснять, ты прекрасно знаешь, как нынче в
больнице. Без денег отношение одно, а с деньгами совсем другое.
