Случалось такое редко, но случалось. Правда, вопросы были однотипные: «Когда домой?», «Что опять за хрень?» и «Откуда они только лезут?» Последние два относились к категории риторических, а на первый имелись сразу два ответа, на выбор. Либо «Когда все закончится», либо «Когда придет замена». С точки зрения бойцов, оба ответа тянули на «троечку с минусом», но все равно Хромову ставился «зачет». Бойцы ведь и сами понимали, что конца происходящему в окрестностях райцентра Мошнино не предвидится. С каждым днем оперативная обстановка только осложнялась. И замена, если она даже придет, проблему решить не могла. Пусть совместными усилиями удастся уничтожить всех духов. Вернуться «за речку» нереально до того момента, когда придет приказ об окончании карантина. А каким макаром он придет, если нет связи? То есть круг замыкался. На скорый дембель надежды не было. И этому печальному умозрительному выводу имелось грозное фактическое подтверждение.
По ту сторону реки-моря, прямо у моста, был сооружен блокпост, на котором стоял «заградотряд». Причем вооруженный до зубов: от легкого стрелкового и крупнокалиберной «мощи», до минометов и огнеметов на броне, да еще и при поддержке тяжелой техники, «градов» и штурмовых вертушек. И приказ у бойцов этого отряда был однозначный: из карантинной зоны никого не выпускать, при попытке пробиться – огонь на поражение.
Нарываться на «поражение» никто не собирался, но один раз бойцы все-таки прощупали почву, попытались на досуге сгонять «за речку» с целью пополнить запасы курева, да и за пивком, что греха таить. Обернулось все неприятным инцидентом. Заградотрядовцы плюнули из огнемета. Стреляли гуманно, вопреки приказу, с недолетом, но «самоходчикам» хватило впечатлений надолго. Они потом три дня распространяли по всему расположению химотряда едкий запах дыма от огнесмеси и рассказывали, как горел асфальт посреди моста.
С тех пор никто из химиков к мосту больше не совался. А вскоре по эту сторону моста вырос еще один блокпост. Техники на нем было меньше, но укрепления более основательные, эшелонированные, а подступы превратились в сплошное минное поле. Одно радовало: службу на внутреннем рубеже несли свои, комендантская рота и саперы из той же части, что и отряд Кудашова. Но конкретно для химиков ничего не изменилось, к мосту они могли подойти вплотную, да что толку? Дальше-то никак. Система «ниппель».
Теоретически никто не отменял варианты вроде переправы через самопроизвольно возникшее грязевое «море», но и тут имелась принципиальная загвоздка. «Морское дно» составляли не камни, ил и песок, а чернозем и прочие культурные почвы. Увязнуть в этой каше было проще простого. Даже плавающая техника могла увязнуть. Ведь ее проектировали с расчетом на форсирование водных преград, а не моря вязкой грязи, которая налипала на обувь так, что после каждого десятого шага приходилось счищать прикладом или лопаткой. Та же проблема с техникой. Даже на плаву она обрастала такими грязевыми наслоениями, что просто не тянула. И это не голая теория. Сей факт был установлен экспериментальным путем.
Однажды старлей Адомян попытался на БТРе форсировать «море» в направлении «заречного» поселка Николаевка – всего-то два километра строго на запад от острова, но машина «залипла» меньше чем в сотне метров от берега и на двое суток выключилась из героических будней. Порвав четыре троса и едва не запоров движки у второго БТРа, машину вытащили, но в дальнейшем от экспериментов решили воздержаться. Проблем хватало и без того, да и ходить с распухшим носом, как ходил старлей после приватного разговора с Кудашовым, никому не хотелось.
Ровно с такими же проблемами сталкивались и катера. Сначала винты отказывались вращаться, а затем облипал грязью и корпус. В результате лодки попроще тонули, а катера посолиднее превращались в островки. Как спасали застрявших посреди моря «сталкеров», история умалчивает. Возможно, они, так же как их суда, навсегда остались где-то там, в дождливых серых далях на подступах к острову.
Короче говоря, карантинная зона получилась на загляденье. Мечта любого командира. При минимуме затрат на оцепление – максимум эффективности. Контролируешь всего один мост, а остальное за тебя делает сама природа. Ну, еще для профилактики вокруг острова, не пересекая условной речной границы, иногда летали вертушки. Но это уже была перестраховка. С момента начала Большой зачистки, как называли операцию сами чистильщики, то есть за два месяца, вертолетчики лишь однажды шугнули любопытствующих граждан. Какие-то модные перцы попытались подойти к острову с юга, по «заливным лугам», используя СВП. Пожалуй, кроме авиатранспорта лишь суда на воздушной подушке имели шанс преодолеть грязевое море, вот вертушки и подсуетились, пресекли нарушение на корню.
Почему же тогда упомянута система «ниппель»? Все просто. На острове все-таки появлялись новые люди. Минуя блокпосты и мост. Каким образом они попадали на остров, сказать сложно, но прибывали они явно «из-за речки», откуда им еще взяться? То есть, выражаясь языком специалистов по химической и биологической защите, «мембрана» была все-таки «полупроницаемой». И в причинах этого феномена пока не разобрался даже любознательный Хромов.
Все, что ему удалось установить, была тонкая, почти неуловимая связь между всеми попадающими на остров людьми. Не то чтобы все они были родственниками – нет, но что-то общее у них имелось. Чистильщики кудашовского отряда выловили уже три десятка «попаданцев», и Хромов не пропустил почти ни одного допроса. Все люди были непохожие, разве что одинаково испуганные и растерянные, да жаловались все они на частичную потерю памяти. Но при этом была в них еще и какая-то скрытая общая черта. Хромов всей душой старался понять, что это за черта, но пока не преуспел. Может быть, для озарения время не пришло?
«А оно вообще тут идет? – лейтенант удрученно вздохнул. – Если выяснится, что нет, я и не удивлюсь. Дни похожи, как капли воды. Только по срокам начала очередного дождя и отличаются. Да и то разница в минуты».
Рядом с БТРом остановился, характерно скрипнув тормозами, штабной «уазик». Майор Кудашов не захотел выбираться под дождь, лишь опустил стекло и махнул рукой Хромову.
– Хром Вольфрамыч, подь сюды! Слушай вводную! Пока льет, поработаем! Выдвигаемся в сторону Замятино.
– Позавчера там были!
– Разговорчики! Валек людей там видел свежих. Человек восемь или больше. И духов в зеленке до сотни рыл. Не перехватим новичков, получим на выходе до отделения бойцов противника. К ночи ведь, как обычно, распогодится, ясно будет, луняво. Самое то – в зомбаков превращаться. Оно нам надо?
– Никак нет.
– То-то. Пойдешь головным. Работай!
– Есть. – Хромов обозначил отдание чести и постучал каблуком в броню. – Масса, заводи!
Вообще-то в задачи отряда химзащиты вовсе не входил такой пункт, как сбор новичков, мистическим образом попадающих на остров. Равно как не полагалось химикам зачищать местность от духов. Для этого имелись другие специально обученные люди. И поначалу каждый действительно занимался своим делом. Спецназ охотился на духов, пристегнутые к военным омоновцы и спасатели под контролем медиков выводили из опасной зоны гражданское население, а химзащита занималась утилизацией трупов, дезинфекцией, лабораторными исследованиями на предмет выявления патогенной составляющей – тогда было еще неясно, микроб стал причиной проблем или токсин. Но потом все вдруг смешалось в кучу. Количество зараженных на острове стало расти катастрофическими темпами, в их числе оказались и некоторые бойцы, а сверху пришел приказ о карантине. Пришлось перераспределять и обязанности, и зоны ответственности. Так химики и превратились в «универсальных солдат». И тебе чистильщики, и спасатели, и по специальности извольте потрудиться, будьте так любезны…
