– Что там? – заинтересовался Охотник и тоже выглянул в окошко.
К соседнему окну подошли военные. Безучастной к батальным наблюдениям осталась лишь Наташа.
– Вон тот, лысый. – Шаман указал за окно. – Видишь? Его надо сюда привести!
– А икры с шампанским тебе не надо? – Охотник хмыкнул. – Кто это? Зять Путина? За что ему такая честь?
– Тебе трудно?! Тащи его сюда, не пожалеешь!
– В первый и последний раз, – Охотник погрозил Шаману пальцем.
– Выкрутимся, буду тебе должен, – пообещал Шаманов.
– Бажов, – вдруг проронил лейтенант Хромов.
– Что? – встрепенулась Наташа, услышав знакомую фамилию.
– Вспомнил, как этого лысого зовут, – кивком указывая за окно, ответил Хромов. – Тимофей Бажов. Интересные программы делает. Если получается, всегда смотрю. То есть смотрел…
– Тима?! – Наташа подбежала к окну. – Где он?!
– Уже здесь, – послышалось из сеней. – Входи, мил-человек, не стесняйся. Шаман, разрежь веревку. Счастливчик ваш лысый. Кругом мертвяков, что на болоте комаров, он со связанными руками, и ни одного укуса. Просто жуть, какой счастливчик.
– А я что говорил, – Шаман усмехнулся. – Еще Севу отыщем, и порядок будет.
– Севу как раз необязательно, – вдруг заявил Бажов. – Ему и с партизанами неплохо… скотине.
– О как! А вот с этого места подробнее…
…Все то время, пока Бажов рассказывал о своих приключениях, а Шаман в ответной речи – о своих и Наташи, слушатели вели себя, как самая дисциплинированная в мире аудитория. Никто ни разу не перебил, не хмыкнул и даже не кашлянул. Не все внимали с открытым ртом, таращась на рассказчиков, например, Охотник и Стасенко все это время простояли у окон, наблюдая за обстановкой снаружи, а Фомин взял на себя контроль обстановки внутри дома. Он переводил настороженный взгляд с одного потенциального зомби на другого, затем на третьего и снова по кругу. Но при всем при этом до слушателей дошло каждое слово. А до некоторых дошел и скрытый смысл, упрятанный между строк. Видимо, поэтому по окончании второго монолога в доме установилась атмосфера всеобщего разочарования, граничащего с унынием.
– Получается, вы нашли, что искали, но и это оказалось ложным следом, – выдал Хромов первый комментарий, обращаясь к Шаману.
– «Ложнее» некуда, – Шаман вздохнул и взглядом указал на потемневшее от времени зеркало с затейливым орнаментом по краям, висящее справа от входа. – Оно бесполезно, так же как и вода. То есть запустить процесс зеркала могут, остановить – нет. Теперь вся надежда на луну. Или добьет, или вылечит.
– Я не доживу, – проронила Наташа.
– Брось, – Бажов обнял ее за плечи. – Надо продержаться.
– Меня колбасит в полный рост! – нервно ответила девушка. – И выгляжу…
Она искоса взглянула в зеркало, резко отвернулась и спрятала лицо в ладони. Тимофей попытался погладить ее по голове, но тут же бросил эту затею. В пальцах у него остались несколько крупных прядей Наташиных волос. «Процесс», как выражался Шаман, определенно шел полным ходом.
– Мне тоже не по себе, – делано бодрясь, сказал Шаман, – но это не повод для печали. В конце концов все там будем. А пока мы здесь, шанс у нас имеется.
– Какой, к черту, шанс?! – Наташа захлебнулась рыданиями. – Лучше заткнись! Заколебал уже со своими шансами!
– Спокойно, спокойно, – Бажов прижал девушку к себе. – Мы что-нибудь придумаем, обещаю.
– Или за вас придумают, – вдруг проронил рядовой Стасенко. – Командир, взгляни.
Хромов выглянул в окно. Обстановка снаружи существенно изменилась. В поле зрения больше не было зомби, зато во множестве мелькали ополченцы. И было похоже, что они имеют нешуточный интерес к дому, приютившему военных и вольных ходоков. Настолько нешуточный, что даже притащили к дому «РПГ-18». Что вдруг на них нашло, было совершенно непонятно.
– Я не пойму, зачем здесь «Муха»? – Стасенко тоже заметил гранатомет.
– Что? – почему-то вздрогнул Шаманов.
– На прицел нас взяли, – спокойно пояснил снайпер. – Из гранатомета целятся. «Муха» называется.
– А-а, – Шаманов тоже выглянул в окно. – Кто-то нас продал.
– Вон тот, – Стасенко указал влево. – За столбом прячется. Он видел, как Охотник вашего друга в дом уводил. Он Федорову и доложил.
– Сева, блин, – Шаман вздохнул. – Как думаешь, Стасенко, лупанут?
– С них станется, – снайпер кивнул.
– Пока наши рядом, не посмеют, – возразил Хромов.
– А что им наши? Ополченцы ведь не знают, что мы здесь окопались. И Кудашов не знает.
– Значит, надо об этом сказать! – Хромов приоткрыл окно. – Эй, ополченцы, говорит лейтенант Хромов! Сдать назад, убрать гранатометы!
– Хромов! Это я, Федоров! Что ты там забыл?
– Погреться зашел! Уведи своих людей, Сергей Иванович, от греха подальше! Мои бойцы нервничают, когда в них целятся!
– А мои – когда на них зомбаков натравливают! К тебе и твоим людям претензий нет, Хромов! Уходите! Кудашов на Первомайской улице вас ждет!
– Со мной еще гражданские!
– Нет, Хромов, они не с тобой, не передергивай! Они вообще ни с кем! Уходи, а с остальными я разберусь!
Хромов закрыл окно и обернулся.
– Короче, все ясно. Федоров решил, что зомбаков кто-то натравил… – лейтенант выразительно взглянул на Охотника. – И теперь намерен сжечь этого кукловода, пусть даже вместе с окружающими.
Хромов кивнул Бажову.
– Понять его можно, когда еще такой шанс выпадет, – проронил Охотник. – Если пойдете, счастливчика с собой прихватите. Ему еще жить.
– Это правда? – Хромов испытующе посмотрел на Охотника.
– Что?
– Что натравил.
– Как ты себе это представляешь?
– Зомбаки действовали слаженно, будто бы ими кто-то командовал.
– Мертвяками? – Охотник хмыкнул. – Если у тебя крышу ураганом сносит, а у соседа нет, это что означает, сосед ураган на тебя натравил? Я не Господь Бог, стихиями неразумными командовать не умею.
– Ладно, условно поверим, – Хромов обернулся и подозвал Фомина. – Занимай позицию на чердаке. Стасенко, здесь располагайся. Дернутся, валите гранатометчика, а потом всех, кто высунется.
– То есть впрягаемся за будущих духов? – недовольно спросил Фомин.
– Впрягаемся, – Хромов твердо посмотрел ему в глаза. – Есть возражения, товарищ сержант?
– Никак нет, товарищ лейтенант, – Фомин выдержал холодный взгляд командира и после многозначительной паузы добавил: – Пока.
– Этого хватит, – спокойно произнес Хромов. – Разберемся с Федоровым, и свободны. Оба.
