– Федоров! Прием! Мои люди уходят!
– Ты тоже уходи!
– Я сам решу, что мне делать!
– Ну, смотри, Хромов! Наше дело – предложить!
Хромов вновь закрыл окно.
– Доложи командиру все, что слышал, Стасенко, – сказал лейтенант снайперу. – В подробностях доложи. И, главное, скажи, что «изделие ноль» у Федорова, понял? Скорее всего не при себе, на базе, но имеется – точно. Все ясно?
– Так точно, – Стасенко замялся. – Одна беда, товарищ лейтенант, если майор Кудашов узнает, что изделие у Федорова на базе, а вы теперь… того… под вопросом, он сразу на тюрьму рванет. Вам самим придется тут отбиваться. Я могу, конечно, про вас не говорить, но Фомин…
– Отставить париться, Стасенко, не в бане, – лейтенант усмехнулся. – Мы тут разберемся.
– Уйдет Кудашов, сорвется и Федоров, – подсказал Охотник. – Только пятки засверкают. Оборотень – не дурак, сразу сообразит, что дело керосином запахло. И гранаты тратить не станет, для обороны своей цитадели прибережет. Ступай, служивый, с богом.
Хромов обернулся к Бажову.
– Тимофей, ты пойдешь?
– Нет, – уверенно ответил Бажов.
– Другого шанса может не представиться.
– Я знаю, – Тимофей помотал головой. – Нет. Я с вами.
– Как знаешь, – Хромов обвел взглядом Шамана и Наташу. – Остальным, по вполне понятным причинам, не предлагаю. Что ж, тогда все. Стасенко, шагай.
– Есть, – Стасенко взял винтовку на ремень. – Прощайте, товарищ лейтенант. Вы были хорошим командиром.
– Еще послужим, рядовой. Кру-угом. Шагом марш!..
…Едва бойцы покинули дом, Охотник поманил Шамана, поставил его на свою позицию, а сам куда-то исчез. Минутой позже он вновь появился и что-то негромко пробубнил на ухо Хромову. Лейтенант кивнул и жестом приказал всем следовать за Охотником в сени. Как выяснилось, Охотник аккуратно выставил в дальней стенке пару досок, и теперь из сеней можно было протиснуться в убогую пристройку к дому, а из нее – в сарай. А за сараем раскинулось заросшее высоким бурьяном поле, бывшее когда-то огородом. Будь у Федорова побольше бойцов и времени на организацию оцепления, затея непременно провалилась бы с громким треском. Но сейчас Федоров действовал экспромтом, а потому встречная авантюра Охотника увенчалась успехом. Сводная группа бывших и будущих зомби плюс один сочувствующий успешно покинули опасную зону. И сделали они это очень даже вовремя.
Как раз когда беглецы разменяли третий соседский огород и почти вышли к опушке леса за северной околицей деревни, на южной окраине загудели моторы. Отряд Кудашова двинулся в путь. А на восточной окраине Алексеевки громыхнул взрыв, следом за которым по деревне раскатилась барабанная дробь от падающих друг на друга деревянных обломков. Ходоки рефлекторно обернулись и проследили, как в небо поднимаются клубы дыма и пыли. Все-таки Федоров не пожалел гранаты.
Охотник усмехнулся и покачал головой. Хромов тоже хмыкнул.
– Как думаешь, успеет Федоров вернуться на базу до подхода колонны? – спросил лейтенант у Охотника.
– С запасом. Напрямки тут быстро. А машинам придется по дорогам петлять, иначе увязнут. Размыло все вокруг.
– Мы тоже можем напрямки?
– Можем. Но вперед оборотня не поспеем. Шибко быстро бегает. Что сам, что его орава.
– Хотя бы вперед отряда…
– А это пожалуйста, – Охотник кивнул. – Теперь ты мне скажи, лейтенант. Что за «изделие ноль»? Думаешь, то самое зеркальце?
– Это не совсем зеркальце, – Хромов неопределенно помахал рукой. – Трудно объяснить. В общем, это и не зеркальце на самом деле. То, что оно от заразы избавляет, это побочный эффект, понимаешь? На самом деле эта штуковина для другого дела требуется.
– И для какого? Ты не мнись, не подбирай слова, я пойму. Или что, военная тайна?
– Так точно. Ты прости, Охотник, но…
– Странные вы люди, офицеры, – вмешался Шаман. – Кудашов тебя ведь списал. Вчистую. Ты для него теперь «груз двести», Хромов, только пока что не в цинковом ящике, а ходячий. Какие у тебя могут быть обязательства перед таким начальством?
– У меня не перед начальством обязательства, – Хромов нахмурился. – У меня присяга.
– Ах, да! На верность Родине, которая даже не почесалась, чтобы тебя отсюда вызволить?
– Меня и не надо вызволять. Я здесь служу.
– Служил! – Шаман поднял указательный палец. – Служил, Хромов! Служил, но час назад погиб в бою. И пока ты не избавишься от заразы, ты мертвяк! Что там говорит Устав о разглашении военной тайны мертвыми солдатами? Каким пунктом это вам запрещено?
– Шаман, отвяжись от товарища лейтенанта, – с усмешкой предложил Бажов. – Кудашов считает, что «изделие ноль» способно вывести из зоны. Напрямую, сквозь все барьеры. Как говорится, пронзив пространство и время. Так, товарищ Хромов?
– Возможно.
– Ну, вот, – Тимофей развел руками. – Никаких особых тайн. И, кстати, никакого конфликта интересов. Если доберемся до вещицы раньше Кудашова, используем ее в своих целях и торжественно вручим майору… лейтенант Хромов и вручит. И пусть дальше Кудашов рулит, выводит нас из этой чертовой зоны. Вы согласны, товарищ лейтенант?
– Так точно. Все правильно.
– Особенно то, что добраться до зеркальца надо первыми, – хмыкнув, напомнил Шаман. – Если вещицу перехватит Кудашов, нам крышка.
– И это верно, – Хромов вздохнул. – Он и слушать не станет. Даже меня.
– Ну, добраться первыми не проблема, я ж говорю, – сказал Охотник.
– Ага, осталось придумать, как бы отбить вещицу у Федорова, – скептически морщась, сказал Шаман.
– Отбивать вещицу у военных будет гораздо труднее, чем у партизан, – заметил Бажов.
– О, это утешает!
– Я знаю, как можно отбить, – уверенно произнес Охотник. – Есть один секрет. На месте расскажу.
Зона разлома 11
Остров, 21 июля 2016 г.
Компания ученых вполне устраивала любознательного Каспера, но тяготила Шурочку. Она мало что понимала из их разговоров, а возникающие то и дело научные перепалки ее и вовсе раздражали. К тому же Шурочка переживала за ушедших в рейд квестеров. Любое упоминание о товарищах, особенно о Луневе, вызывало у девушки бурную и не всегда адекватную реакцию. Касперу было понятно, что Шурочка неравнодушна к Андрею, а значит, у юного ухажера практически нет шансов добиться взаимности от девушки, но сдаваться Костя не собирался. Просто сделал тактический ход, переформатировал ухаживания в заботу. Поначалу Шурочка отмахивалась, но как-то незаметно чуть подтаяла, привыкла и постепенно начала принимать предложенную Каспером игру в любовь-морковь. Не то чтобы намекнула на возможную взаимность, но хотя бы разрешила вокруг себя виться. Каспера это воодушевило, и он напрочь выключился из интересных разговоров в мужской компании. Теперь все его внимание было сосредоточено на Шурочке.
