Между прочим, согласно данным последних археологических находок, именно здесь находился первый и, возможно, самый главный ритуальный центр всего Эгейского региона. Мистика молодняк всегда вштыривает. А сейчас её там, чувствую, вообще выше крыши.
Навстречу прошли два квадроцикла, на каждом сидело по две девчонки. Куда они в ночь попёрлись? Сносит народу бошки, сносит… Здесь вообще много квадров, популярный вид транспорта, а ночные покатушки — обычное дело. Но не сейчас же!
Кавос было слышно издалека. Музыка играла везде. Обалдеть! Кругом катастрофа, а тут танцы! Кроме закрытых типовых таверн, предлагающих одно и то же, на улице всё ещё горели огнями пабы и игорные клубы с огромными телевизорами, бильярдами, боулингами — заведения работают! Налетай, братва, выпивка без ограничений, вряд ли сейчас кто-то за что-либо платит, идёт полный оттяг по халяве.
Однако движухи существенно меньше, чем было, да и люди словно другие.
Складывалось впечатление, что все встреченные на улице парни и девушки были слегка ненормальны. Или не слегка. Глаза отрешённые, словно последний день гуляют. Могу я допустить, что генетическое оружие — это своеобразный фильтр? Тогда, что, я тоже ненормален? Да ну, на! Такого допускать не хочется.
— Тут даже есть какой-то порядок, прикинь, — тихо сказала Ани, осторожно лавируя между плохо контролирующими себя парочками. — Трупы начали вывозить, сами… Потом многие уехали в порт Лефкимми, чтобы успеть на последний паром до Игуменицы. Я тоже собиралась да передумала, сейчас страшно ехать одной по материковой Греции.
— Тебе же в Армению надо?
— Зачем? Я коренная москвичка!
Запаха действительно нет, кто-то уже руководит. Не исключаю, что вскоре здесь образуется устойчивая община с кланами внутри.
— Ани, давай ещё медленней, — попросил я, с тревогой глядя по сторонам. — Что-то сплошной неадекват.
Для того чтобы добраться до «трёхзвёздочника», в котором остановилась новая подруга, пришлось пересечь весь город. Нет уж, возвращаться не буду, назад надо выходить дорогой на Спартеру.
Остановив джип напротив крошечного отеля, больше похожего на хостел, Ани побежала внутрь, а я остался сидеть, наблюдая за улицей.
— Выходи из круга ты…
Докопались до меня буквально через пять минут.
Шестеро парней, все одеты одинаково, по здешней моде, очень лаконично: цветастые шорты и голый торс. У каждого большая татуировка. Ребятки явно тревожные и агрессивные. Ну как же, целый джип приехал! Чужой. «Бей его, пацаны, чего он по нашей улице ходит!» Они остановились метрах в десяти.
— Выйди из машины и подойди сюда, — привычно приказал вожак, здоровый такой англичанин, обритый наголо.
Бляха, сколько же во мне злости накопилось! Не открывая двери, я быстро высунул в окно кургузый карабин и, удерживая его одной рукой, прицелился ему в лоб.
— Считаю до пяти. Потом убью всех. Раз!
Стайка инстинктивно сделала шаг назад.
— Два!
Вожак поднял обе ладони вверх. Невысоко.
— Просто предложил! — пояснил он.
— Ага. Три!
Тут из дверей, толкая перед собой маленький чемодан на колесиках, выскочила подруга, закинула багаж на заднее сиденье и плюхнулась за водительское место, сразу хватая «бенельку».
— Блистательно! Тебя на минуту оставить нельзя!
— Вот и не оставляй. Четыре! — и выстрелил поверх голов.
Грохот раскатился между невысоких домов, на миг заглушив музыку, 223-й калибр вообще резко бьёт. Банда моментально растворилась в ближайшем переулке.
— Взяла?
Она кивнула и повернулась, откладывая ружьё по диагонали.
— Не разворачиваемся, идём прямо, валим из этого чудильника на Спартеру.
— А дальше?
— А дальше у нас будет «Оазис».
ГЛАВА 5
Изнанка курорта
Мародёрка как школа жизни
Сошлись два одиночества…
Теперь влияем друг на друга, взаимодействуем.
Я вообще не хотел возвращаться в Беницес, хоть посёлок и находится всего в двух шагах от таверны-убежища. Каждый раз в поездках лечу по набережной, не задерживаясь. Как вспомню эту старую ведьму…
Но вчера во время ужина у нас с Ани состоялся такой вот разговор:
— Подожди, так это что, ювелирный магазин был? Серьёзно? Нормально! И ты молчал? — спросила напарница по робинзонаде после того, как я случайно проболтался, где именно добыл зачётный джип.
— Ну, да, ювелирный, — ответил я, не ожидая подвоха. — Что неправильно сделал? Да я так и присматривал — богатый магазин? Значит, и машина будет добрая.
— А почему не взял ничего?
Тут я реально подвис. Почему… Потому что и в голову не пришло!
Какое, в задницу, золото!
В который раз я осознал: события диктуют новые правила, определяют иную логику поведения. Бери всё, что нужно, — выжившие должны иметь матбазу, необходимую им для дальнейшего выживания. Каким боком тут золото?
Да и тырить воплощённые в металле бабки — как-то не по мне такой ход.
Нет, я не могу сказать, что кристально чист душой и ни разу в жизни ничего не спёр. В моей конуре без окон, которую коллеги по цеху иногда насмешливо называли кабинетом, одно время даже висел такой лозунг:
На работе ты не гость, звездани хотя бы гвоздь!
Правда, слово «звездани» было замещено другим, более ёмким и образным. Начцеха такой креатив очень не понравился, и я после эмоционального обещания сделать мне массаж простаты промышленным перфоратором вызывающий девиз снял, особо не расстроившись — ещё в самом начале ИТР-карьеры, наверстаю.
Так ведь то на производстве, бывшем советском, кстати, это же наследие, наше всё! Спереть с родного завода пару верхонок саморезов нам предками завещано! Срабатывает давняя реакция на призыв «не путать свою личную шерсть с государственной». Привыкнуть надо, осознать, что имущество уже не общественное. Набивать мешок золотом из частного магазина — такое в ум не влезло. Как и не подумал рыться по карманам, ломать банкоматы и выгребать кассы.
— Зачем оно нам? Каши не сваришь.
— Нам золото, может, и не нужно, однако многим другим по пути следования оно точно понадобится! Пойми, другого эквивалента оплаты скоро не будет. Это будущая валюта, Гош.
Я задумался — в словах подруги был резон. И всё равно противно.
Ани стояла на своём, убеждала, дожимая достаточно напористо. Зацепившись за возникшее сомнение, она приводила всё новые и новые аргументы, и я помаленьку начал сдуваться, как матрас для плавания с коварной прорехой.
— Геморятина. Это же вес какой! — и для чего-то даже приподнял уже пустую тарелку.
