Уютные, словно игрушечные, домики уцелевшей части Струмицы на окрестных холмах сжались в узкие мощёные улочки, обычные для этих мест. Их вовсю избивали тугие струи ливня. На земле моментально начали образовываться большие лужи, трава газона покрылась увеличивающимися на глазах свинцовыми пятнами. Вода прибывала по секундам и ещё стояла на месте, только начиная пробивать путь к стокам вдоль дорог.
Не затопит, тут кругом уклоны.
— Облом! Глубина фронта большая, так что скоро не кончится! — проорала Одинцова, прикрывая глаза рукой.
Раскалённым магнием полыхнула особо сильная молния, значит, сейчас бабахнет крепко! Пора ховаться, пусть свирепствует без нас.
Внутри склада было сухо и ещё тепло.
— Садитесь, я чай вскипятила, — сообщила Ани.
Стулья-то она откуда взяла, да ещё и со стильным столиком в придачу? А, понял, в дальнем конце виднеется открытая дверь, где находится что-то типа офиса завскладом. Между прочим, сам склад подчищен до состояния ещё не открывшегося, братовья мародёрское дело знают туго, своё не проспят. Да и бидонов под уличным навесом подозрительно мало, не фермерское количество.
— Ну, давай, рассказывай, родная, — предложил я, сделав первый горячий глоток.
Знал бы, что она расскажет…
Понятно, это местный райцентр.
В достопримечательностях у города имеется озеро Дойран, река Струмица, она же Струмешница, впадающая в Эгейское море, неработающий кинотеатр, который никто не думает запускать снова, и тот самый современный торговый центр «Глобал» с остеклением на весь фасад, что я увидел с воздуха. Единственный на всю Струминскую общину.
Я мог бы и не вникать в эту часть пересказа, уже хорошо представляя себе балканские реалии… «Вы не поверите, господа туристы, но когда-то, во времена единой Югославии — её разбомбили и разодрали, если вы не знаете, — здесь работало множество разных фабрик и мастерских! Мы так хорошо жили! А теперь хрен… Большую часть предприятий закономерно добили буржуи Евросоюза, в экономике полный упадок! Но мы держимся и по-прежнему рвёмся в единую Европу!»
Генетически провинциальная Македония и до того была далеко не передовой республикой бывшей Югославии, а перед днём «G» чуть ли не агонизировала. Тем не менее в городке было много кафешек, народ карбофос с горя не пил, под фуры не кидался, а вот пиво дули буквально все. Работы на всех не хватало, поэтому центр городка всегда был заполнен людьми, выходящими из дома, чтобы чисто посплетничать. Кафешки никогда не пустели.
Опять загадка: как это у них получалось?
Множество маленьких магазинов, товар на полках в основном турецкий, гораздо реже — местного производства. Цены на всё смешные, но и качество товара соответственное. Кондиционер в гостиницах — редкость, ванна в номере — небывальщина. Улицы чистотой не блещут, правда, в центре всё культурно. На окраинах много заброшенных зданий. В горах периодически вспыхивают летние пожары, их лениво тушат с помощью маленьких жёлтых самолётов, вот тут эти пташки и присаживаются.
Общая проблема всех Балкан, а теперь уже и всей Европы — албанский вопрос, решить который не смогли и здесь. Как и везде, местные цыгане так же пристают и пачкают лобовые стекла неосмотрительно остановившихся машин. Безработица страшная. В центровых местах, куда забредают сезонные туристы, болтаются целые бригады попрошаек, состоящие в основном из нагловатых молодых лбов. И они не просят милостыню, они тупо требуют!
Всё-таки насколько на Корфу лучше, там я попрошаек не видел ни разу. Как и бичей.
Прислушиваясь краем уха к торопливому пересказу вводной части и уточняющим вопросам Одинцовой, я с удовлетворением отметил: так и есть, всё угадал!
— Ань, сколько выжило?
— Дончо говорит, что человек сорок на всю округу. Всего.
Безумная пропорция! Сколько тут жило до войны, тысяч пятьдесят?
— Ребята, теперь по-настоящему плохое…
Мы со Светкой сразу выпрямились.
Отчего-то понятно: сказала не для красного словца, новости действительно кислые.
— В окрестностях объявилась Албанская национальная армия.
Грёбаный насос! Слетелись, падальщики.
— Что за армия?
— Большая банда? — спросил я, не торопясь отвечать на закономерный вопрос Светки. Потом поясню, в красках.
— Большая, Гош, особенно по нынешним временам. Дончо говорит, что албанцев человек двадцать.
Албанская национальная армия — это отмороженные партизаны, тайная организация.
Я мог убедиться лично: чаще всего албанцы, живущие в самой Албании, выгодно отличаются от соплеменников за пределами метрополии — нормальные люди! Словно всю мразь специально отжали за речку через сито… Но дело тут в другом: легендарный албанский правитель Энвер Ходжа был тот ещё бубен-барабанщик в части религиозной принадлежности подданных, вваливал всем подряд, и потому от него в своё время свалила наиболее озлобленная и радикально настроенная часть населения. Теперь партизанят по всем Балканам.
Основная цель АНА — создание Великой Албании, что нисколько не мешает им заниматься контрабандой, наркотой, работорговлей, этническими чистками и прочими мерзостями. Терроризм — обычная практика. Заходит, например, небольшая группа в село, захватывает людей и заявляет, что если прибывшие подразделения вооружённых сил и полиции не уйдут, то начнётся полное уничтожение славянского населения. Вооружены хорошо, бывало, что после боя и последующего уничтожения банды в схронах находили даже «Стингеры»!
Гасили их всегда жёстко, чем занималась в основном македонская и албанская полиции, а в последнее время к операциям эпизодически подключались силы KFOR, закрывающие бандам путь в Косово, похоже, вольные албанцы уже всех достали, даже соотечественников на родине. Они же и рассказывали, что в Сербии эти бандиты не балуются, знают, что там с ними церемониться не будут.
А тут гасили, да не погасили.
Это очень плохая новость! Дончо, брат, ты нас не порадовал.
— Они же вроде на севере оперировали, что им тут делать?
— К морю спускаются, Гош, — грустно заметила Ани.
Значит, насчёт побережий я тоже угадал. Займут для начала какой-нибудь пансионат, пополнят ряды соотечественниками и начнут пиратствовать, щипая объекты на побережье и плывущих на яхтах одиночных романтиков, решивших, что они сумеют добраться до дому морем. И так будет продолжаться, пока им не свернут голову конкурирующие турки или остатки греческих ВМФ.
— Кто главарь?
— Некий Джак.
Ну и имечко тебе дали родители!
— Три дня назад люди Джака осквернили православную церковь на вершине горы неподалёку отсюда. Там выжил-то всего один монах, его убили. На стенах написали: «Etnik Albania»… Сосед Дончо поехал туда, хотел отвезти немного еды, вот и увидел.
