Ну?
Ба-бах! Тугой взрыв вбил оставшиеся стёкла витрин внутрь стеклянным вихрем, в ушах тоненько зазвенело.
— Дядя, говоришь? — буркнул я, выглядывая наружу.
Один лежал боком, отброшенный взрывной волной. Лица у бандита просто не было, осколки срезали мясо до костей черепа. Второй ещё корчился, схватившись за живот, и что-то хрипел, скаля прокуренные зубы. Неопрятно-то как, бросать надо.
Забрав старенький «АКМ» и пистолет Макарова, я вернулся в магазин.
— Где тут пожарные машины? Маловато завозите, господа коммерсанты, сейчас всей планете нужна такая техника.
Два стеллажа обрушились, так что мне пришлось повозиться, разбирая завал. Наконец, выдернув из груды пластика самый большой красный автомобиль со складной пожарной лестницей, я почти успокоился. Затем рассовал по карманам несколько автомобильчиков поменьше. Несколько мягких игрушек засунул в рюкзак. Какие-то яркие книжки. И мыльные пузыри. И надувной круг!
На улице огляделся. Что ещё забыл взять? В аптеку надо зайти, это помню, а дальше?
Пш-шш… Ожила рация.
— Гош, что за грохот был? Ты слышал?
— Слышал. Хлопушки тут, петарды, санки рухнули, лыжи, падла, детский магазин… Дёрнул неосторожно, вот оно и начало пшикать, не волнуйтесь там. У вас как?
— Ты словно ребёнок, Егор, петарды какие-то нашёл… Всё у нас в порядке, ждём тебя. Про аптеку помнишь?
— Ага. Ладно, солнце, до связи.
Чёрт, ну что же я забыл? Хотел ведь что-то!
Вспомнил!
Развернув бандита, что всё ещё корчился и стонал на залитом кровью асфальте, я, одновременно ощупывая карманы, спокойно спросил — надо забрать запасные магазины и патроны, хватит уже суетиться и косячить:
— Это, брателло… Кондитерский где у вас находится, не подскажешь?
Брателло что-то зло промычал.
— Ну, как хочешь. — И уже опытно выстрелил ему в голову.
Так. Аптека. Конфеты. Много.
Это вы тут дрейфуете, братаны. А мы идём напролом.
Нас опять трое. И новую семью я приведу к своим без потерь.
* * *
Украшенная барашками короткая полуметровая волна катила навстречу под лучами низкого солнца, судно, попадая в резонанс, вздрагивало, моторы фыркали, словно немного злясь. Корпус периодически окатывали брызги, перелетающие через тент.
Зашибись жмём!
«Харизма» летела на восток, легко касаясь волнующейся поверхности моря килеватым днищем, два мощных дизеля гнали достаточно тяжёлый катер так, словно он весил всего пару сотен килограммов. У меня уже есть устойчивое впечатление от новой техники: против свежей морской волны катер идёт мягче всех судов, на которых мне доводилось оказаться на водоёме в непогоду. И это не максимальная скорость, всего двадцать узелков, считай, всего две трети!
Экипаж из трёх человек разделился: наиболее умные сидели в тепле салона, а обречённый на подвиг находился там, где капитану и положено быть по сценарию, то есть на верхнем мостике.
Изредка юнга и медик-стрелок судна поднимались наверх, чтобы проведать: не уснул ли шкипер, не крадётся ли по пятам враг, не показался ли впереди заветный берег России? На третьем визите я поинтересовался:
— Вы спать собираетесь?
Только ради дисциплины и режима мальчишки, на самом деле я не хочу, чтобы они уходили, хорошо с ними.
— Мы пока книжку читаем, да, Тёма? — улыбнулась Ани, вытягивая ноги на синей коже мягкого дивана. Хорошо так улыбнулась моя дорогая, по-домашнему. Словно и нет вокруг этого вселенского кошмара.
— Что изучаете? Лоцию Хенкеля?
— Смешно. Про королевский бутерброд читаем, тебе незнакомое, тундра!
— Чё ж незнакомое, знаю! Как там… «Отличнейшее масло, я так его люблю!» Вот и принесли бы бутер усталому шкиперу.
Тёма потянул женщину за руку и что-то доверительно прошептал на ухо. Меня найдёныш всё ещё побаивается. Хорошо, что совсем ещё кроха, плохое, надеюсь, забудется быстро.
— Хочет на твоём месте посидеть.
— Да? А иди ко мне, маленький, держи руль! — осторожно подняв, я посадил пухлого в детском спасательном жилете мальчишку на колени. — Крепко держи, вместе рулить будем!
Катер мчался в темноте, тугой поток огибал ветровой козырёк и пролетал над головой, уносясь за корму, где в отсвете навигационных огней пенился высокий бурун. Когда ветер боковой, на площадке флайбриджа становится зябко, курсовой — нормально, вообще не дует.
Картплоттер высвечивал контур далёкого берега, но трассера маршрута не было — навигация фактически отсутствует, на карте есть лишь мои примерные отметки с поправкой на возможный снос к югу. Примитивные расчёты, но хоть так… Радиосканер молчал, хотя тут есть косяк. Подключить-то я его подключил к бортовухе, а вот слышно плохо, иногда сигналы захваченных несущих частот проходят мимо меня. Двигатели ревут, громкость динамика у носимого трансивера маленькая. Было бы время повозиться…
— Гош, может, всё-таки сразу на Сочи? — в третий раз предложила подруга.
Вот так и живём, ни полдня без спора.
— Ань, ну сколько можно… Сама не видишь, что не всё в лад идёт? Уже второй ночной переход получается, вот тебе и планирование! Я вообще-то боюсь, вдруг опять в шторм попадём? Ну на фиг, лучше по кратчайшему пути, тогда выскочим к берегу где-нибудь в районе Геленджика.
— Разницы по времени почти нет, между прочим.
— Ночью и два часа — огромная разница.
Тёмка с сосредоточенным видом держал руль, кулачок лежал рядом с волосатой лапой морского волка, приятно согревая мне большой палец. Милый такой контакт, страшно спугнуть. Вдруг мальчик повернул голову и сказал:
— Бинокль хочу!
— Бери! Сейчас, сейчас, — я засуетился, начал гнуть огромный прибор, сближая окуляры. Не сообразил сразу, тюлень, что не получится, это же ребёнок! — Сюда смотри, в эту дырочку. В одну, я подержу…
— Нет, Санин, ну скажи, что просто не хочешь уступать! — настаивала Анька. — Брякнул, а теперь противишься.
— Рисковать не буду! — отрезал я.
— А вдоль берега рисковать не придётся? — прищурилась она. — Знаешь ты кто, Санин? Ишак карабахский!
— Так! Пошли межнациональные распри…
— Интернациональные! Ишаки из Карабаха самые упрямые в мире, вот ты такой и есть.
Поругаться мы не успели.
Потому что маленький шкипер вдруг крикнул:
— Огонь! Огонь! Мама, Гош, там огонь горит! Ура! Сейчас приедет пожарная машина и будет тушить!
Анька охнула, услышав слово «мама», но отвлечься на эмоции не смогла, впереди была опасность. Тут же прекратив базар, мы уставились вперёд.
